— Она подросла, — сказал Том, поднимая щенка.
— Прибавила полтора фунта с тех пор, как вы ее видели в последний раз, — гордо сообщила Лизель. — И вы будете приятно удивлены, услышав, что Годрич потерял столько же после инцидента с шоколадом.
— Что ж, отличные новости. Пошли, выведем их на прогулку.
Было время прилива, гости отсутствовали, и поэтому они прошли в сад.
— Мы должны научить Раби садиться и вставать по команде, — объявил Том, вынимая из кармана обычные предметы для тренировки.
— Я думала, мы уже это делали.
— Да, но на этот раз мы пойдем вперед, а она должна остаться, пока ее не позовет хозяин.
— Хорошо.
Как только Лизель направилась в сторону, Раби тут же припустила за ней — подпрыгнула так, что Лизель поймала ее и покрыла ее мордочку поцелуями, несмотря на ошибку.
Том с улыбкой за ними наблюдал.
Лизель заметила его взгляд и смутилась.
— Что-то не так? — спросила она.
— Вы все время улыбаетесь, вы знаете это?
Лизель пожала плечами.
— Это плохо, да?
— Нет.
— И все-таки… Это значит, что, когда я буду старой, у меня будет много морщин.
Она рассмеялась и вдохнула запах чистой шерсти и влажной травы.
Наблюдая за ней, Том подумал, что Лизель не станет волноваться из-за таких вещей, как морщины. Для такой красивой девушки это необычно, но казалось, тщеславие вообще ей не присуще. Кэролайн всегда была безупречно ухожена, она проводили часы, перед зеркалом с бесконечным ассортиментом лосьонов, кремов и прочих вещей, обещавших чудо.
Голос Лизель нарушил, ход его мыслей.
— Знаете, я заметила, что, когда мы переехали сюда, я стала больше улыбаться, — сказала она в ответ на его комментарий.
— Да?
Лизель кивнула.
— Потому что здесь так прекрасно. Я волновалась по поводу переезда, вы понимаете. Новое всегда пугает, но мне нравится отель, нравятся здешние люди, обожаю даже аромат воздуха, я люблю слушать звуки моря из моей спальни, я люблю Раби и даже Годрича и рада, что Алекс здесь просто расцвел…
— А есть что-то, что вы не любите?
— В Корнуолле?
— Не обязательно.
— Хорошо, потому, что нет ничего, что бы мне не нравилось здесь, в Корнуолле, — Лизель долго думала, прежде чем ответить. — Что ж, не люблю, когда холодно. Особенно не люблю холодный ветер. Когда он дует в уши. Если бы Мэрилин безжалостно не дразнила меня каждый раз, я бы крепко-накрепко закрывала уши с октября по май.
— А еще?
Снова долгая пауза.
— Ненавижу шпинат… то есть не совсем так, я люблю шпинат, но не могу видеть, как его готовят и в конце он становится мокрым и мягким. Противным, короче.
Том рассмеялся.
— Вам нравится смеяться надо мной. Да?