Кася закончила мытье посуды и, достав запеканку из духовки, поставила ее на стол перед Лизель и Мэрилин. А сама тоже занялась едой.
Лизель поблагодарила, но тут же удивленно заметила, что у Лоррейн нет тарелки.
— Вы сидите, я принесу, — сказала она и встала, чтобы взять себе тарелку.
После ужина Мэрилин проверила, в постели ли Алекс. И затем сестры расположились на террасе с бокалами вина.
— Как думаешь, почему Лоррейн и Кася недолюбливают друг друга? — спросила Лизель, зевая.
— Не знаю, — пожала плечами Мэрилин.
— Да они даже не пытаются сблизиться.
— Не все ладят друг с другом, Лиз.
— Но они проводят так много времени вместе. Как думаешь, они хотя бы пробовали наладить отношения?
— Может быть, они думают, что дружба не требует усилий? Старайся не старайся — это ничего не изменит?
— В любом случае стоит попытаться, — процитировала Лизель любимое изречение Мэрилин.
— Ты все еще веришь в это?
— Ты твердила мне это чуть не каждый день с тех пор, как мне исполнилось шестнадцать и когда я скулила, готовясь к экзаменам. Ты думаешь, такое возможно?
— Думаю, когда ты проведешь здесь больше времени, ты изменишь свое мнение. Ты так много работаешь, Лиз. Я тебе так благодарна.
— Просто мне это нравится. И я благодарна тебе.
— Нравится, что я притащила тебя сюда, чтобы работать как вол?
— Ты вытащила меня из грязного, пропахшего, выхлопными газами Лондона в одно из самых прекрасных мест на земле и заставила бросить две работы, которые я ненавидела, и дала мне ту работу, которая доставляет мне удовольствие.
Они, молча, смотрели друг на друга.
— Может, обнимемся?
— Непременно!
Мэрилин обняла сестру и крепко прижала к себе.
— Тебе и вправду здесь нравится?
Лизель кивнула:
— Очень. А тебе?
— «Усталая, но довольная». — Она рассмеялась. — И завтра нам надо рано вставать. Так что в постель, как только прикончим наше вино? Да?
— Да, мамочка.
Лизель снился сон…
Она галопом неслась по пляжу на белой лошади, и песок с брызгами летел из-под копыт, а грива развевалась на ветру… Неожиданно лошадь развернулась и вошла в набежавшую волну. Соленая вода поднималась все выше и выше, и вот уже почти закрыла лицо Лизель, обволакивая, мешая дышать…
— Тетя Лизель, проснись, проснись!
Лизель вздрогнула, откинула одеяло, которое почему-то натянула во сне на лицо, и в тревоге села на кровати. Перед ней стоял Алекс, он нетерпеливо прыгал у ее постели.
— Что случилось? Что? — ахнула она в панике.
— Годрич!
— Что с ним? — простонала она. — Что на этот раз натворил этот глупый пес?
Заставив себя проснуться окончательно, Лизель в тревоге взглянула на часы около кровати. Было без четверти четыре.