Мэрилин в изумлении покачала головой.
— Я даже не спрашиваю, как и почему.
Годрич залаял снова, видимо, услышав шаги в коридоре.
Это были все участники вечеринки: мистер и миссис Эмерсон, на голове которой сверкали бигуди, за ними следовали супруги Голайтли, все еще не совсем протрезвевшие, так как их походка не отличалась особенной устойчивостью.
— Все в порядке, дорогие?
Лизель не стала снова объяснять, что случилось, они — поняли все и без слов.
— У нас есть с собой вазелин, — предложил мистер. Голайтли.
К счастью, только Лизель и Мэрилин заметили округлившиеся глаза миссис Голайтли.
Алекс сидел на подоконнике, с нетерпением глядя в окно.
— Все, приехал ветеринар! — закричал он, спрыгивая с подоконника и бегом направляясь к двери.
— Слава Богу! — вздохнула Лизель, которую шокировала идея с вазелином. Она перестала гладить дрожащую собаку и обернулась, все еще стоя на коленях.
Она увидела, что Мэрилин застыла, открыв рот, а миссис Эмерсон поспешно снимает бигуди, прячет их в карман и взбивает свои кудри. И даже тучная миссис Голайтли поправляет декольте халата, чтобы приоткрыть полную шею.
Годрич снова залаял. И тогда Лизель подвинулась, уступая место ветеринару. Она не видела его лица, но могла видеть фигуру. И Лизель, как, впрочем любой другой женщине, понравилось то, что она увидела.
Под мягким кашемировым свитером ветеринара угадывалась широкая грудь, закатанные рукава свитера и белоснежной рубашки открывали загорелые руки, темно-коричневые джинсы обтягивали сильные бедра. Когда ветеринар опустился на колени рядом с Лизель, она, наконец, разглядела его полностью, но, правда, в профиль.
Темные волосы небрежной волной падали на его лицо, однако Лизель смогла рассмотреть его прямой нос, волевую складку губ, длинные ресницы и превосходную кожу, которой могла позавидовать любая девушка.
Ничего не скажешь, он выглядел великолепно, его можно было назвать красавцем…
Но нет, это был не ее тип.
Вкус Лизель оставался неизменным: чуть презрительная улыбка и умение заговорить кого хочешь. Ей нравились нахальный рот, нос, когда-то идеальной формы, но хранивший следы былых стычек, немного крупный… Красивые же мужчины ей не нравились. Красавчики были не в ее вкусе.
— Пса зовут Годрич, — пояснила она, поглаживая дрожащую холку собаки.
— Знаю. Мы старые друзья.
— Почему меня это не удивляет?
Осторожные руки и тонкая ножовка освободили Годрича в считанные минуты. Ветеринар осмотрел глаза пса, пощупал живот, затем снова сел на корточки.
— Все в порядке, но, к сожалению, я не могу сказать того же о вашем буфете.