— Дубина бога тебе на башку!
Драчуны катались по поляне. Баррет подобрал потухший факел, запалил его, сунул руку в отверстие и приблизил к пролому лицо.
— Ты зря затеял свару, друг Эрнандо. Внутри золотом и не пахнет.
Метис угрюмо сидел на траве. В драке с него почти сорвали накидку. Будь при лекаре хоть одна укрытая монетка, она наверняка бы выкатилась.
— Уймись, Франчо. А ты, Эрнандо, утешься, при нем не оказалось ни золотинки.
Метис встал и с достоинством поправил изодранные остатки костюма.
— Вы, белые, хотите золота так же, как голодные свиньи желают гнилых отбросов.
Разочарованный Ланда едва не плакал.
— Чума и холера на вас обоих…
— Хватит! — рявкнул обозленный Баррет. — Всем молчать! Я поколочу первого, кто снова затеет ссору.
Метис вытирал слезы боли со смуглого лица.
— Вы лаетесь словно псы, в то время как зрак смотрит на нас!
— Этот зрак, между прочим, кто-то украл.
Франчо повернулся и побрел прочь. Баррет проводил его долгим взглядом, пока щуплая фигурка врача не скрылась в зарослях.
— По-моему, лекарь собирается удрать в сельву.
— Какая разница? — философически отозвался испанец. — Я лично никогда не собирался отдавать метису ни монетки. Врач нам больше не понадобится. Пришлось бы зарезать его, а это явный грех. Пускай дикарь плетется своею дорогой. Надеюсь, он тихо сдохнет где-нибудь в болоте или ягуар его сожрет.
— Мне жаль парня.
— А мне не очень. Вперед, мой английский друг! У нас много неотложных дел…
Под сапогами хрустели осколки базальта. День, пройдя середину, медленно тащился к закату, тени поломанных статуй удлинялись на земле, стайка птиц исчезла, и недоброе молчание витало над местом. Иногда Баррету казалось, что перед его глазами словно клочья тонкой материи проносятся прозрачные призрачные тени.
Баррет и испанец прошли еще немного и оказались в промежутке между двух вытянутых холмов. Насыпи явно были искусственного происхождения. Прикасаться к ним не хотелось — несмотря на жару и слой растительности, от курганов несло земляной дрожью могилы.
На дне каменной цистерны, вкопанной в землю, плескалась яркая жижа зацветшей дождевой воды. Рядом торчала маленькая сломанная стела.
— Мне страшно, — просто сказал де Ланда, и Баррет поразился минутной откровенности испанца.
— Боишься демонов?
— Да. Иногда в знании присутствует кое-что, иссушающее душу. Смотри!
Сцена барельефа не оставляла сомнений. Женщина с чужим замкнутым лицом исступленно отдавалась крупному ягуару.
Питер попытался плюнуть, но небо и язык оказались сухими. Тогда он на всякий случай перекрестился.