— Я не… думал, что все так. Я полагал, что здесь все тихо и спокойно. Почему тебе непременно нужно создавать проблемы?
Судя по тону, он действительно хочет услышать искренний ответ. Но как объяснить? Он славный парень, Стюарт. Да, я знаю, что поступила абсолютно правильно, но понимаю его смятение и сомнения.
— Я не создаю проблем, Стюарт. Проблемы уже существуют.
Но он, очевидно, ждет другого ответа.
— Я совсем тебя не знаю.
Опустив глаза, припоминаю, что именно об этом думала всего минуту назад.
— Полагаю, у нас на это будет вся оставшаяся жизнь. — Пытаюсь выдавить улыбку.
— Боюсь… боюсь, что не смогу жениться на ком-то, кого совершенно не знаю.
Дыхание останавливается.
— Я должна была рассказать, — убеждаю я скорее себя, чем его. — Ты должен был узнать.
Он внимательно изучает меня:
— Я дал слово. Я никому ничего не скажу.
И я ему верю. Он может быть кем угодно, наш Стюарт, но уж точно не лжецом.
Он встает. Еще один взгляд, прощальный. Потом забирает кольцо и уходит.
Стюарт ушел, а я слоняюсь из комнаты в комнату, с пересохшим ртом, замерзшая. В прошлый раз, когда Стюарт бросил меня, я молила о прохладе. Вот и получила.
В полночь слышу мамин голос:
— Евгения? Это ты?
Дверь полуоткрыта, мама сидит в белой накрахмаленной рубашке. Волосы распущены по плечам. Как прекрасно она выглядит — свет с задней террасы образует светлый ареол вокруг ее тела. Она улыбается, демонстрируя новые протезы, изготовленные доктором Саймоном после того, как зубы начали разрушаться от избытка желудочного сока. Сейчас ее улыбка еще ослепительнее, чем на парадных детских фотографиях.
— Мама, что тебе подать? Тебе плохо?
— Подойди, Евгения. Я хочу тебе кое-что сказать.
Тихонько подхожу ближе. Папа спит рядом. Мы прекрасно понимаем, что времени осталось совсем мало. Я могла бы сделать ее последние дни счастливыми, притвориться, что скоро свадьба.
— Мне тоже нужно тебе кое-что сказать, — говорю я.
— Вот как? Тогда начинай первая.
— Стюарт сделал мне предложение, — фальшиво улыбаюсь я. И тут же впадаю в панику — она же попросит показать кольцо.
— Я знаю, — отвечает мама.
— Знаешь?
— Разумеется, — кивает она. — Две недели назад он пришел к нам с отцом просить твоей руки.
Две недели назад? Да уж, смешно. Ну конечно, мама должна была первой узнать о таком важном событии. Какое счастье, что она так долго могла радоваться этой новости.
— Я должна тебе кое-что сказать.
Вокруг мамы разливается совершенно неземное фосфоресцентное сияние. Это всего лишь отраженный свет фонарей, но странно, что я не замечала его раньше. Она сжимает мою руку со здоровой улыбкой матери, радующейся помолвке дочери.