— И как же она погружается?
— Да так и погружается, — отвечает Роклор с несколько удивленным видом. — Клапаны открываются, цистерны главного балласта заполняются водой, коэффициент живучести становится отрицательным — отчего бы ей не погрузиться?
Ну и язык! Ну и выражения! Неужели нельзя сказать попросту: отяжелевшая от воды подлодка уходит в глубину? Кроме того, я не совсем уверен, что мой собеседник употребил к месту слово «коэффициент».
— Должно быть, это сложная операция?
— Еще бы не сложная! Водоизмещение подлодки увеличивается, нужно все время держать его под контролем. Не допускать, чтобы темп погружения ускорился. Следить, чтобы давление воды не наделало делов. Герметичность у нас — проблема номер один..
— Ладно, — говорю я, — а чем вы занимаетесь, когда лодка погрузилась на заданную глубину?
— Ах, доктор, — вздыхает Роклор, — вы задаете мне точь-в-точь такие же вопросы, как моя жена. Надо думать, не ворон считаю. А уход за материальной частью? А герметичность? А все остальное? Одна дифферентовка чего стоит!
— Дифферентовка? Иными словами, изменение веса подлодки по отношению к воде? Но ведь вес самой подлодки остается постоянным.
— Но не плотность воды! — победоносно восклицает Роклор. — В океане все всегда колеблется. Изменяется температура воды, а вместе с тем — ее плотность. Чуть зазеваешься — и подлодка провалится на несколько метров. Вспомните Мертвое море, доктор, — какая там страшная плотность!
— Вы бывали на Мертвом море, Роклор?
— Нет доктор, это я так, к слову. И все-таки плотность воды там такая, что и захочешь утопиться — не утопишься.
Эта мысль приводит его в восторг: он гогочет. И в самом деле, трудно представить его на месте какого-нибудь незадачливого утопленника.
Разговор наш прерывает невесть откуда взявшийся матросик:
— Вас, доктор, просят на кухню.
— Запомни, салага, — тут же накидывается на него боцман, — что на подлодке нет кухни, а есть камбуз. Кроме того, ты должен был сказать «господин врач», а не «доктор».
Новобранец заливается краской и умолкает. Знай сверчок свой шесток. А Роклор, сам называющий меня просто «доктор», очень доволен что может выразить свое уважение ко мне окольным путем, дав нагоняй подчиненному.
Я оставляю в покое тренажер и следую за матросиком.
В узком смысле слова камбуз — это царство кока Тетатюи (все зовут его Таитянином, хотя он родом с островов Гамбье[6]) и его помощника Жегу. В более широком — включает в себя также владения пекаря (на корабельном жаргоне — «пек») и интенданта Марсийяка.
Ко всем четверым я отношусь с огромной симпатией: они, наверное, самые большие труженики на корабле. С семи утра до девяти вечера оба кока не покладая рук готовят завтраки, обеды и ужины для ста тридцати человек. А пекарь с девяти вечера до семи утра, уж вовсе без передышки, выпекает румяные батоны, пирожки, бриоши, рогалики и пирожные, не говоря о всевозможных запеканках и пицце.