Но куда же направить мне свои стопы?
Еще не придя к окончательному решению, еще не оправившись от полученного шока, я попадаю в пренеприятнейшую историю…
* * *
Как догадывается читатель, прежде всего я горел желанием зайти к Луизе, с Маратом же рассчитывал встретиться позднее, в перерыве между дневным и вечерним заседаниями Конвента. Но когда он, этот перерыв? Я обратился к одному из бородачей, который показался мне наиболее симпатичным.
— Простите, сударь, не скажете ли вы мне…
Я на момент замолчал, поскольку бородач вдруг уставился на меня с таким видом, словно разглядывал привидение.
— Не скажете ли вы мне, — продолжал я, глотая слюну, — в какие часы бывает перерыв между заседаниями Национального Конвента?..
Он продолжал округлившимися глазами разглядывать меня. Затем крикнул:
— Эй, ребята!..
Подошли несколько человек.
— Хватай его и веди в кордегардию… Это шпион!..
Прежде чем я успел опомниться, несколько пар сильных рук подхватили меня и поволокли. Я не сопротивлялся. В голове моей вертелись обрывки каких-то мыслей. Я вдруг вспомнил, что когда в дилижансе, обратившись к соседу, сказал ему «сударь», он также выпучил глаза…
…Человек, сидевший за столом, поднял бледное лицо.
— Вот, — кипятился бородач, — арестуйте его и поскорее допросите! Это австрийский шпион! Он сказал мне «вы» и обозвал «господином»! А после этого стал расспрашивать о Национальном Конвенте…
Человек за столом тихо произнес:
— Документы!.. Я не сразу понял.
— Документы! — повторил он, не меняя тона.
Я вытащил из кармана удостоверение личности и свидетельство об увольнении.
Бледный долго изучал обе бумаги, вертя их во все стороны и даже смотря на просвет. Потом снова взглянул на меня:
— Почему не исполняешь постановления?
— Какого?
— Разве тебе неизвестно, что указ Коммуны запрещает употреблять слово «господин», придуманное аристократами?
— Но когда же он был принят?
Бледный смотрел на меня с любопытством.
— Да ты что, с луны свалился? Когда принят? Незадолго до казни тирана! Именно с тех пор граждане перестали называть друг друга на «вы», чтобы не возвращаться ко временам деспотизма…
Я объяснил чиновнику, что как раз в то время, тяжело раненный, находясь при смерти, я, возможно, пропустил этот указ… Кроме того, в армии, среди маршей, битв и ухода за ранеными, не до указов…
Последних слов, очевидно, произносить не следовало.
Бледный насупился.
— Ты говоришь не дело, — вдруг отрезал он, — распоряжения властей следует знать в любой обстановке… Ну да ладно, иди и впредь старайся быть более осторожным.
Он повернулся к стоявшим рядом санкюлотам: