— Значит, вы не должны чувствовать себя виноватым.
— Думаете?
— Конечно. Если вы не виноваты, то вам незачем выглядеть виноватым, — просто и непринужденно проговорила Инес.
Рэй улыбнулся:
— Спасибо. Я постараюсь.
— Если вы завтра соберетесь уезжать, не могли бы вы сначала позвонить мне в отель, а если меня не будет, то оставить сообщение? Просто передайте: «Все в порядке». Хорошо?
— Да.
— Если даже будете уезжать не завтра, все равно сначала позвоните мне. — Инес допила свой кофе.
— Скажите, что вам так нравится в Эде? — спросил Рэй, сознавая всю бестактность своего вопроса, но не в силах удержаться.
Инес улыбнулась и вдруг сделалась словно моложе.
— В нем есть смелость. Он ни на йоту не уступит этому миру. В нем есть уверенность.
— И вам это нравится? Только это?
— В нем есть какая-то сила, а женщинам нравится сила. Возможно, вы не способны этого понять. Во всяком случае, пока.
Рэй как раз мог понять это. Только если бы это был кто-нибудь вроде Эррола Флинна, бравирующего перед условностями и даже перед законом. Но такой сморчок, как Коулмэн… Нет, подобное не укладывалось в голове у Рэя, он чувствовал, что просто сбит с толку.
Инес это почувствовала и спросила:
— Вас, наверное, удивляет, что он совсем не похож на Пэгги? Или, вернее, она совсем не похожа на него.
— Да, судя по фотографиям, совсем. Она похожа на мать.
Рэй видел фотографию матери Пэгги, которая хранилась в римской квартире Коулмэна (у Пэгги на Мальорке не оказалось ни одной). Это была броской красоты брюнетка. Слегка тронутые едва заметной улыбкой губы напоминали ему Пэгги, а в глубоком взгляде чувствовалось несколько больше уверенности, нежели в мечтательном личике Пэгги. Она умерла в тридцатилетнем возрасте.
— Мне пора идти, — сказала Инес, поднимаясь. — Я сказала Эдварду, что иду покупать туфли. Теперь, пожалуй, скажу, что не смогла подыскать ничего подходящего.
Рэй, поискав глазами официанта, оставил деньги на столе.
— Я пройдусь с вами.
— Только не долго. Я не хочу, чтобы Эдвард застал нас вместе.
Они шли по площади.
— Я не думаю, что пробуду с Эдвардом всю жизнь, — сказала Инес, тряхнув головой. У нее была легкая, изящная походка. — С ним хорошо тому, кто одинок. Я была одинока полгода назад. Эдвард удобен для женщин тем, что не создает им осложнений. Он никогда не скажет: «Будь со мной навеки!» А когда он говорит: «Я люблю тебя!» — что бывает очень редко, я не верю ему. Зато он хороший партнер…
Она осеклась на полуслове, но Рэй понял, что она хотела сказать «в постели». В этом он был не судья.
— …и хороший спутник, — закончила она, причем ветер, подхватив, унес ее слова, так что Рэй едва расслышал их.