— Наконец-то, мой друг, мы очнулись! — сказал он, стараясь придать своему голосу участливый тон. — Какая досадная случайность! Но опасного нет ничего. Сильный ушиб, может быть, легкий перелом бедра… на всякий случай мы наложили шину…
— Значит, это к вам на дачу я попал, — проговорил Яков, инстинктивно посмотрев вверх, на тускло светившееся окошечко под потолком.
— Разумеется… вы удивлены, что мы держим вас в таком помещении? Но тут, видите ли, были свои причины… Кстати, человек, которому вы попались на дороге, искренно сожалеет о случившемся.
— Бот как? А мне показалось, что он нарочно свернул с дороги, чтобы наехать на меня…
— Ну, это вы фантазируете, дорогой! Но, между прочим, нет худа без добра. Для вас, пожалуй, лучше будет переждать некоторое время здесь, в этом, может быть, не совсем уютном, но вполне безопасном месте.
— Вы так думаете, профессор?
— Не думаю, а уверен. Видите ли, сегодня утром я был в нашем институте и, как это ни грустно признать, был свидетелем весьма нелестных разговоров о вашей особе. Да, мой друг. То, чего я опасался, случилось: статья в американском журнале известна руководству института. Там сразу догадались, про какого «талантливого научного работника» пишет корреспондент. И уже даны кое-какие указания насчет вас…
«Верить или не верить? — мысленно спрашивал себя Яков. — Куда он гнет?»
Он решил выждать, что еще скажет Вербицкий.
— Хорошо, что я догадался послать одного человека за вашими чертежами… Пропуск и документы, бывшие при вас, когда случилась эта… авария, оказались как нельзя более кстати. Товарищ Панкратов, как это можно было предвидеть, принял моего посланца за вас, и выдал чертежи…
— Мои чертежи! — вскрикнул Яков, не в силах более сдерживаться. — Вы их выкрали…
— Ну зачем же такие слова. Просто я позаботился, чтобы они снова попали к вам… для дальнейшей работы. Ведь промедли я хотя день, было бы поздно. Ни вам, ни кому-либо другому уже не удалось бы получить их обратно. А сейчас они вот тут, хе-хе!
И Вербицкий, хихикнув, похлопал себя по боковому карману пиджака.
Превозмогая боль, Яков приподнялся и, привалившись к стене спиной, с ненавистью смотрел на ухмыляющееся лицо профессора.
— Здорово… — проговорил он наконец. — Здорово это у вас получилось, профессор! И что же вы хотите теперь от меня?
— А давайте играть в открытую! Знаете, как в преферанс — карты на стол. Это лучшее, что вам остается. Скомпрометированы вы достаточно… и кроме того, находитесь в наших руках. Самое разумное для вас — последовать совету автора статьи и обратиться к тем, кто должным образом оценит ваши способности. Умные люди нигде не пропадут! Не правда ли, Смагин?