брыкаться.
Вдруг Абулшер выдернул погруженный орган и отступил от нее. Сначала она не
поняла, что произошло, плотом с яростным криком повернулась к нему. Он с
нежностью остановил ее и улыбнулся.
-- Не спеши... Я вижу, что ты все еще не понимаешь. Самое утонченное
наслаждение не в грубых ласках. Когда женщина чрезмерно похотлива, то это не
доставляет большого удовольствия мужчине. По пути к наслаждению первым идет
мужчина, а женщина -- за ним...
Эвелин стояла на коленях на веревочной кровати, спрятав лицо в ладони.
Прохладный ветер овевал ее обнаженные ягодицы, он забирался даже в потаенную
ложбинку между ногами, но не мог остудить ее неутоленное желание. Но вот
мужской орган уже снова входил в нее, на этот раз медленно, он словно
вползал... Мышечные стенки соскучившейся по нему укромной ниши расслабились и
сделались податливыми. Абулшер прижал ее бедра к своим, его руки не торопясь
блуждали по ее груди и животу. Когда они достигали кончиков грудей, то
задерживались там, чтобы поласкать вздувшиеся нежно-розовые сосочки. А когда
оказывались на покатом холме внизу живота, то гладили лишенную волос кожу,
добирались по расщелине в упругой плоти до чрезмерно возбужденного маленького
бугорка. Его пальцы можно было сравнить с пальцами скульптора, только лепили
они не статую, а вызывали каскад новых сладостных и пьянящих ощущений.
Чтобы не выдать воем своей звериной похоти, Эвелин прикусила язык. Все ее
тело покрылось испариной, ей страстно хотелось ухватить крепкое тело мужчины
и так сильно прижать его к себе, чтобы или умереть, или испытать такой
оргазм, который сокрушил бы ее... Она боялась, как бы эти волшебные руки, от
которых становилось уютно в самых чувствительных точках тела, не покинули
ее. Вот она ощутила глубоко внутри первою весточку... Еще чуть-чуть и
начнется сладко-томительное буйство... Только бы он не вышел из нее! Она не
устояла перед тем, чтобы не начать двигаться навстречу ему... Только не
очень сильно, а то он уйдет... Мужской орган ощутил ее первые сокращения, они
отозвались на нем легкими пожатиями. Он ответил глубоко проникающими
выпадами, после чего исчез... Надо сдержать себя, скрыть ту бурю, которая
разыгрывается в лоне ее! Колоссальным усилием воли Эвелин подавила
готовившиеся вырваться стоны и напрягла мышцы, чтобы не шевелится... Чтобы
не выдать того, что в ней сейчас происходит... Она замерла, прислушиваясь к
внутреннему буйству темных сил ее женского инстинкта... Ей удалось! Он снова
вошел в нее, теперь он вел себя в ней грубо и безжалостно, как это было в те
дни, когда они неистово отдавались друг другу в его темной каморке в