Оливия закрыла глаза и вдохнула аромат выпечки:
– Нет, ну я все-таки гениальный кулинар!
– Сколько мы еще будем ждать, Лив? – спросила Тесс, в животе которой громко урчало. – Я сегодня не завтракала.
Сидевшая за столом Мэри Келли уставилась на живот высокой, рыжеволосой Тесс и нахмурилась.
– Это урчание напоминает лязг поезда, сходящего с рельсов. Как тебе не стыдно?
Тесс взглянула на Мэри наигранно укоризненным взглядом.
– Я умираю от голода. – Она указала на массивное кольцо с желтым бриллиантом, красовавшееся на пальце блондинки Келли. – Не каждой из нас мужчины приносят завтрак в постель.
Мэри улыбнулась и погладила свой растущий животик. Ее голубые глаза светились спокойствием и счастьем.
– Этан заботится о своем ребенке. Если я не стану перекусывать каждые несколько часов, он сойдет с ума.
– Какая любовь! – фыркнула Тесс.
Мэри рассмеялась.
– Вот влюбишься – поймешь.
– Сомневаюсь, потому что предпочитаю одиночество.
– Тогда мы должны почаще выводить тебя в свет. – Глаза Мэри загорелись. – Возможно, в конце месяца на вечеринке по случаю нашей с Этаном свадьбы ты познакомишься с кем-нибудь. У него очень симпатичные друзья.
– Нет, спасибо.
– А если ты встретишь подходящего мужчину?
Тесс покачала головой и рассмеялась.
– Я в это не верю, Мэри. В мире не существует нормальных мужчин.
Мэри налила себе еще стакан молока.
– Ты слишком цинична для своего возраста, тебе же только двадцать пять. Сколько парней у тебя было?
– Достаточно, чтобы понять мужскую сущность, – серьезно сказала Тесс и повернулась к Оливии. – Мы с тобой пока удачно избегаем супружеских оков, верно, Лив?
– Да-а, – протянула Оливия, стараясь подавить в душе зависть при воспоминании о нежном взгляде Этана Кертиса, сегодня утром целовавшего Мэри на прощание перед тем, как уехать на работу. Он был так влюблен и так счастлив, что у них с Мэри скоро родится ребенок!
Оливия желала Мэри только добра. Сама же она стала все чаще задумываться о том, сможет ли когда-нибудь испытать хоть чуточку такого счастья. В глубине души Оливия мечтала о любящем мужчине, которому готовила бы обеды, от которого рожала бы детей, однако жизнь диктовала свое. Оливия по-прежнему чувствовала себя шестнадцатилетней девушкой, только что потерявшей мать, которая умерла от рака. Отец тогда совсем не обращал внимания на Оливию, и она пустилась во все тяжкие.
Даже через десять лет ей было стыдно вспоминать, сколько случайных связей было у нее в то время. Сейчас Оливия являла собой образец деловой женщины, хранила в секрете свое прошлое и избегала мужчин.