— Можно подумать, вы бы этого не сделали! — сорвалось с моего языка.
— Не сделал, зелёноглазка. Я против неоправданно жестоких наказаний, достаточно было того, что ей исполосовали всю спину. Моральные страдания людей мне удовольствия не доставляют. Сама знаешь.
— Они продолжат? — я с ужасом наблюдала за тем, как торху приводят в чувство.
— От хозяина зависит. Если хочет забить до смерти, то продолжит, но, по-моему, не стоит. Пятьдесят ударов 'кошкой' не всякий мужик выдержит. Торхой девочке уже не быть, с такими-то шрамами, а как за хыру ещё можно выручить деньги. В конце концов, она никого не убила, не покалечила, чтобы превращать её кожу в лохмотья.
Торху облили водой, и истязание продолжилось.
Его прерывали ещё дважды по той же причине: девушка теряла сознание.
Наконец всё закончилось. Обмякшее окровавленное тело сняли, завернули в какую-то ткань и унесли.
— Неужели Вам её не жалко? — не выдержав, я расплакалась. Представила себя на её месте, подумала, был бы так жесток ко мне собственный хозяин. Сколько ударов досталось бы мне?
— Почему не жалко? Просто существует закон, за нарушения которого необходимо карать. У каждого есть свои права и обязанности. Не спорю, норн перестарался, но она сама виновата.
Палач тщательно протёр инструменты, а его расторопные помощники-хыры вымыли помост и затёрли следы крови на столбе.
Квит вывел следующую жертву — белокурую торху барона альг Сомаарша. Она тряслась от страха, порывалась вырваться, но безуспешно.
Её раздели до нижнего белья и подвесили на вытянутых руках к тому же столбу. Квит ловко расстегнул застёжку бюстье, оголяя спину.
— Сколько прикажите? — поигрывая кнутом, обернулся к владельцу торхи палач.
Барон провёл рукой по вспотевшему лбу и, подумав, ответил:
— Двадцать три удара. По одному и тому же месту постарайся не бить. Кнут без шипов и утяжелителей. Если потеряет сознание — не продолжай.
Палач кивнул и показал орудие исполнения наказания. Норн придирчиво осмотрел его и велел дать второй для сравнения. В итоге выбрал тот, что на вид казался тяжелее.
— Ты спрашивала, жалеют ли провинившихся торх? — хозяин наклонился к моему уху. — Роналд только что пожалел. Дело не только в количестве ударов, но и в том, чем и как их наносить. При желании, Лей, тремя-четырьмя ударами можно сломать позвоночник. Но не этим кнутом, он только для боли. У него лёгкая рукоятка и широкий ремень. А вред, причиняемый ударом, напрямую связан с вложенной в него силой и площадью соприкосновения с телом — чем она меньше, тем опаснее.
Он ещё что-то объяснял, но я не слушала, обратив взгляд на помост, на спину этой девушки.