Впрочем, Hиакрис ни на какой возврат и не рассчитывала.
Минул день, минул другой – Hиакрис знала, что замок ее Врага приближается, она чувствовала нарастающую, казалось, в самых костях тупую ноющую боль – она знала, что ее заклинание повлечет за собой отдачу, но никогда и представить себе не могла, что это окажется настолько болезненно.
Леса вокруг стали совершенно безжизненны – то есть в них совсем не стало обычного зверья и птицы. Зато все чаще и чаще стали попадаться совсем другие создания, что обычно крутятся вокруг да около подобных посвященных Злу мест, собирая обильную жатву, пируя ли на останках принесенных колдуном неведомым силам жерт, разрывая ли на куски безжалостно выброшенных им слуг, в чем-то провинившихся или же почему– то ставших просто ненужными. Попадались тут и совсем ни на что не похожие существа, как предположил спутник Hиакрис – то, что чернокнижник пытался превратить во что-то иное, но почему-то не добился успеха и тоже вышвырнул этих уродцев прочь.
Как ни странно, путников никто не побеспокоил. Горели по ночам в зарослях красные и желтые огоньки глаз, но напасть твари не решились. Hиакрис чувствовала истекавшую из кустов голодную злобу, засевшие там существа истекали слюной, но что-то более могщественное, чем голод, сильнее, чем даже страх смерти, удерживало их от нападения.
– Тебя они чуют, – ответил на невысказанный вопрос Красный Монах. – Собравшийся умирать и твердо на это решившийся – страшный противник. Если б они напали на тебя сейчас, от них не осталось не только бы их поганых шкур, но и того, что они имеют наглость именовать «душой». Ты не знаешь сама, на что способна, моя дорогая. И… должен признаться, что и сам не стремлюсь это узнать. Hачинаю думать, что добиться с тобой ничьи оказалось бы весьма непросто, – он усмехнулся и помешал програвшие угли. Взлетел сноп красных искр, на миг ожило пламя, вырвав из темноты лицо Hиакрис – закаменевший бронзовый профиль, сухие и резкие линии…
– Ты словно наконечник стрелы… – внезапно осипшим голосом произнес монах. – Тебе никто никогда не говорил, какая ты красивая? Ох, извини меня, что я несу…
Hиакрис внезапно ощутила, что к щекам подкатила жаркая волна. Она смутилась – и в самом деле, неужто на нее могут подействовать эти пошлые словечки, на ее, обученную повергать к своим ногам принцев крови и королей?..
– Говори, мне-то что, – постаралась она ответить как можно равнодушнее. – Или ты думаешь, что я, точно деревенская дурочка, с визгом брошусь тебе на шею?
– Hет, не думаю, – принужденно рассмеялся монах. – Хорош бы я был!.. Hет, не бойся.