— Мы это уже проходили, — говорил взволнованно Ильич, срываясь на хриплый крик. — Наше выживание зависит от того, насколько мы сумеем перекрыть ходы. Помните, как в 6 году чуть не открыли ворота? А после землетрясения, когда на нас полезли мутанты, мы мало того, что еле отбились, но и депрессию подхватили, сколько людей погибло? Если сейчас оставить открытым хоть какой-нибудь вход, мало не покажется, мы же не знаем, что за чертовщина там прячется, тем более, что и оружия толком у нас нет…
— Да слушать это уже тошно, — с раздражением перебивал его Рекс. — Мы должны пытаться найти выход к другим людям, никакая система не сможет выжить изолированно, мы ведь даже нормальных детей не можем родить, что их ждет в дальнейшем? Подумай, когда-нибудь нам придется рискнуть, пусть это будет сейчас, пока у нас еще есть силы и люди, а не когда единственными здесь окажутся несколько детей, похоронившие всех нас.
— Зачем дергать судьбу за хвост? Сейчас нам ничего не грозит, наша жизнь налажена и стабильна, а что потом — покажет время. Никто не вечен, посмотрим, что будет.
Рысина мама молчала. Постепенно вся группа двинулась вдоль вагонов и к ним стали присоединяться другие ноги и голоса, только ноги Тира остались на прежнем месте. Когда взрослые отошли на достаточно большое расстояние, Тир присел и просунул незрячее лицо под вагон.
— А вы чего тут забыли? — насмешливо спросил он.
— Прыгай к нам, что случилось то? — почти хором шепотом завопили девчонки, сгорающие от любопытства, поскольку споры и всякие интересные события на станции происходили удручающе редко. И то чаще всего их зачинщиками были неугомонные дети. Тир с неповторимой грацией проскользнул между вагонами и присоединился к девчонкам, от волнения и нетерпения успевшим приложиться лбами друг к другу. Подростки быстро проскочили несколько вагонов и оказались в конце состава, возле головного завала, где было их тайное убежище. Через мгновение туда же легко соскочил девятнадцатилетний Пард, и скатились двое Близнецов, недавно отпраздновавшие четырнадцатилетие.
Чудное это было сообщество. Все собравшиеся внешне ничем не отличались от обычных ребят своего возраста. На них не лежала печать вырождения или мутаций, в этом им повезло. Хотя у Травы была зеленая кожа, у Рыси — втяжные когти, которые свободно вскрывали консервные банки и процарапывали бетон на сантиметр в глубину, а Тир, хотя и был слеп от рождения, передвигался точнее зрячих, безошибочно чувствуя пространство, лица ребят ничем не отличались от лиц нормальных сверстников, если бы они были на станции. Поэтому никто из них не особенно обращал внимание на свои особенности. В условиях изолированного много лет общества, и после многочисленных рождений уродов и нежизнеспособных младенцев, взрослые тоже старались не замечать отклонений детей, а, может, просто научились щадить друг друга. Пард и Близнецы вообще не имели выраженных мутационных изменений, чему не очень-то были рады, поскольку немного завидовали способностям друзей, которые делали тех более приспособленными к среде подземелья. Но по разговорам взрослых, подслушанных ребятами, было ясно, что и у этих троих тоже не все в порядке. Только им никто не говорил что именно, а самим им не с кем было сравнивать.