Увидев ее полусидящей, мужчина заторопился.
– Хорошо, что вы пришли в себя, – быстро проговорил он, подходя ее постели, – нам нужно как можно скорее покинуть это место.
Едва он открыл рот, девушка испытала второй шок, едва ли не сильнее первого. И этот тоже говорил по-английски! Правда, куда более правильно и понятно, чем ее недавний собеседник, но это было слабым утешением.
– Одевайтесь, – велел он. Только тут девушка заметила, что у него в руках какие-то вещи. Мужчина бросил их на одеяло, выпрямился и чуть громче, чем следовало, добавил, – Поторопитесь, Элеонора. Нас ждет экипаж.
Элеонора?..
– Но я не…
– Вы справитесь сами, или прислать Малону, чтобы она вам помогла? – мужчина наклонился… и вдруг прошептал, почти не разжимая губ, в самое ухо, – Вам что, здесь нравиться? Если хотите, то можете остаться. Но тогда ни я, ни кто другой и пальцем не шевельнут, чтобы вам помочь.
Что ж, определенная логика тут была. Не раздумывая больше о том, за кого ее приняли, и куда собираются везти (вряд ли там будет хуже, чем здесь), девушка принялась торопливо разбирать узел с вещами. Мужчина в черном деликатно отвернулся, а ее недавний собеседник и не подумал. Впрочем, ей было все равно. Актерам частенько приходится переодеваться очень быстро, на глазах друг у друга, когда сцены идут одна за другой, и нет времени искать укромный закуток.
Она торопливо разобрала принесенную одежду, стараясь, чтобы вещи как можно меньше соприкасались с грязным одеялом. Тут были длинные, очень теплые шерстяные чулки с подвязками, которые она натянула с огромным удовольствием, потому что сильно озябла. В том, как их закрепить на ногах, не было ничего хитрого – просто крепко завязать над коленями. Следующей оказалась, довольно неуклюжая и тяжелая, условно-белая, застиранная рубаха почти до икр, такая же длинная темно-коричневая юбка, корсаж, в который при желании можно было упаковать еще одну такую же субтильную девицу, и страшно неудобные туфли с лентами. Мало того, что они были размера на два больше нужного, так еще и оказались сильно стоптанными внутрь. Ну, да, небось, не свалятся, и не всю оставшуюся жизнь ей в них ходить. Больше всего ее обрадовал огромный, толстый шерстяной платок, в который она закуталась с носом, едва не мурлыча. Последним предметом гардероба оказался… чепчик. Живо представив себе, каким чучелом будет в нем выглядеть, девушка уже хотела гордо проигнорировать головной убор. Но вспомнила о педикулезе и быстро натянула страшный чепчик на зудящую голову. Еще не хватало, чтобы кто-нибудь на улице увидел, как по ней вши ползают.