– Я готова, – сказала она. По тому, как удивленно вскинул брови обернувшийся мужчина, девушка сообразила, что сделала что-то не то. Но поправлять ее он не стал. Просто пожал плечами и бросив:
– Следуйте за мной, – пошел по проходу.
С невыразимым облегчением она поспешила за ним, покидая место, которое ей больше чем просто не понравилось.
Это и впрямь оказался подвал. Поднявшись по узкой деревянной лестнице вверх, они толкнули дверь. Колокольчик над ней не звякнул, а лишь глухо стукнул, так как шедший впереди мужчина придержал его ладонью. Скрипнула в петлях тяжелая дверь, выпуская их на узкую улочку, со всех сторон сдавленную глухими каменными стенами.
На улице стояла ночь. Тонкий серп луны застенчиво серебрился над крутыми крышами, едва не цепляясь за торчавшие трубы. Воздух был свеж и упоительно сладок.
– Где мы? – опешила девушка.
– В районе доков, – бросил мужчина, не вдаваясь в подробности. Видимо, решил, что ей и так все понятно. Но возражать она не стала. И не потому, что согласилась, а потому что едва не упала в обморок от изумления: их ждала самая настоящая карета с запряженной лошадью. Лошадь переступала с ноги на ногу и вела себя беспокойно. Возможно потому, что на козлах никого не было. Немногословный сопровождающий распахнул перед ней дверцу кареты и подал руку, помогая взобраться в высокий, и довольно-таки неудобный экипаж. Едва она разместилась на жестком сидении, он захлопнул дверцу и через мгновение стукнули копыта, карета дернулась и куда-то двинулась.
Ехали достаточно долго. Куда? Она не имела ни малейшего понятия. Окна в карете были занавешены плотными шторками. Пару раз она их отодвинула, чтобы хоть как-то сориентироваться, но быстро опустила снова, и в полуобморочном состоянии откинулась на деревянную спинку. В неверном свете умирающего месяца она увидела аккуратный ряд приземистых зданий, каменных, с узкими окнами, закрытыми глухими ставнями, толстые решетки оград, круглые арки и тонкий шпиль какого-то культового сооружения, и низкий горбатый мостик через какую-то канаву. Ничего общего с ее родным городом.
Вдобавок, в карете укачивало.
* * *
– Ну и как?
– Блаженство, – промурлыкала она, медленно скользя ладонями по голым плечам. Вода была восхитительно горячей, замечательно мокрой и обалденно чистой.
– Подлить еще горячей?
– Да нет, хватит. Иначе я в вареную рыбку превращусь.
– В рыбку не надо, – улыбнулся Джаспер, – рыбки – существа молчаливые, а тебе говорить нужно.
– Говорить? Я плохо говорю?
– Хорошо говоришь. Только немного не так, как у нас. Так в Лондоне говорят. В Оксфорде. Здесь север. Ты должна говорить так, словно здесь родилась и всю жизнь прожила. И времени у нас мало.