— Это не считается.
— В самом деле?
— Конечно. — Настроившись не отводить от него глаз до тех пор, пока он не признает свое поражение, она ощутила странное разочарование, когда он наконец отвел взгляд с выражением боли и непонятной печали. — Надеюсь, ты понимаешь, что вся та галиматья, которую ты нес, будет завтра известна всему городу?
— Я рассчитывал на это.
— Зачем?!
— Потому что такова человеческая натура. Люди выдумают все что угодно о тебе и Бобби, о нашем прошлом, если не дать им пищи для сплетен. Я не хочу, чтобы они думали о тебе как о пропащей женщине или считали Бобби плодом случайной связи.
Глубоко вздохнув. Ник взял ее за руку, не поднимая глаз.
— То, что произошло в ту ночь после танцев, — целиком моя вина. Я был пьян и глуп. Я думал только о себе и подверг опасности будущее юной девушки ради своего собственного удовольствия. Ты достаточно пострадала из-за моего эгоизма.
Теперь настала очередь Чессы отвернуться. Казалось, вся кровь отлила от ее лица. Комната вращалась, дыхание вырывалось странными всхлипами. Ей хотелось стереть это выражение боли с его лица, убедить, что он не сделал ничего плохого. По крайней мере, ей.
— Ник, пожалуйста. Это было так давно.
— Чесса… — Она взглянула на него, слабея от отчаяния, плескавшегося в его глазах. — Скажи, я… не был груб с тобой?
Его слова резанули ей слух.
— Груб? — Секунду она ничего не понимала. Когда до нее дошло, что он имеет в виду, у нее чуть не разорвалось сердце. — Нет, Ник, меня никто не заставлял делать то, чего бы мне не хотелось.
Это была чистая правда. Она не могла позволить ему казнить себя. Чесса решила сказать всю правду, пока не струсила, чего бы это ни стоило.
— Ник, той ночью…
— Я знаю. Я все помню.
— Правда?
— Да, каждое мгновение. — Тень сомнения в его глазах выдала его неуверенность. — Ну, или почти каждое. Часть того вечера немного расплывается. — Мальчишеская полуулыбка тронула Чессу до глубины души. — Это одна из причин, по которой я больше никогда не пью.
Чесса уже заметила, что Ник заказал себе содовую, хотя большинство мужчин прикладывались к стаканам с пивом. Раньше она не обращала на это особого внимания.
— Ну и сколько ты помнишь из той ночи?
— Танцы почти закончились, и девушки выходили к стоянке. Все были одеты в короткие юбки и носочки, прически были в стиле пятидесятых. Я был тогда со своими друзьями, ты была со своими, — Рассеянный взгляд остановился на ней изучающе. Чесса не могла ничего выговорить. — Полагаю, никто из нас не ожидал, что тот вечер так закончится.
Чувство отчаяния кольнуло Чессу, частично благодаря горько-сладким воспоминаниям, частично от того, насколько точным было описание Ника. Бал танцев из пятидесятых был традиционным в их школе, и Чесса, конечно, была там. Этот бал был лучшим в ее жизни, и она хотела, чтобы он не кончался. Чесса мечтала о лунном свете. О романтических признаниях. О страсти и нежности. Она мечтала о любви. Бобби был зачат той ночью, как и предполагал Ник. Однако в деталях, которые Ник сложил вместе, была одна неточность. Огромная, как Эверест.