– Не Гейдар-ага, – возразил Новруз-бек. – Тут когда-то была водокачка, а потом дорогу железную перенесли в сторону.
– Аллах знает, что делает, – негромко пробормотал Гейдар-ага и махнул плетью, подзывая к себе бандита в кожаной куртке. – Давай фонари, Зейтун.
У правого края груды кирпичей валялась ржавая консервная банка от любимых Волковым бычков в томате. Это был заранее обусловленный сигнал: «Приближение бандитов видели, готовы к встрече».
Гейдар-ага, Новруз-бек и Юсуф спешились.
Втроем отвалили покрытую толстым слоем земли крышку люка. Из открывшегося провала пахнуло сыростью, прелью и чуть-чуть ружейным маслом.
– Идем со мной. Я подарю тебе настоящий маузер. – Похлопав по плечу Юсуфа, Гейдар-ага первым ступил на застланные уже сгнившими досками земляные ступени.
Спускаясь вслед за ним, Мехтиев обернулся. Местность была по-прежнему пустынна.
Многие пожилые люди не любят шумных больших городов. Под старость человек начинает тянуться к земле.
Вот и этот старик, сухой, легкий в движениях, с густой волнистой, снежно-седой шевелюрой, уже давно живет за городом. Он вышел на пенсию рано, ему не было и шестидесяти. Но не всякая работа одинаково изнашивает сердце.
Врачи говорили, что после инфаркта обязателен строгий режим, покой, разумная физическая нагрузка. Но хотя за долгие годы службы старик привык безропотно выполнять все распоряжения по-армейски строгой санчасти, в этот раз он позволил себе отмахнуться от медиков.
Юсуф-муэллим,[6] так его называют в поселке, встает с рассветом. Натягивает легкие брюки, полотняную гимнастерку с большими накладными карманами, туго подпоясывает широкий командирский ремень. Часов до одиннадцати он трудится в саду – окапывает, подрезает, поливает, опрыскивает.
Сухая почва требует ухода, а виноградные лозы капризны и требовательны.
Старик спокоен. Дом построен, сын давно работает, и теперь осталось лишь вырастить два дерева там, где росло одно.
Его жена чем-то внешне напоминает своего мужа, такая же легкая, не по возрасту стройная, быстрая в движениях, снежно-седая. Она очень общительна, может быть, потому, что последние годы директорствовала в школе и немного скучает в этом тихом, заселенном в основном стариками поселке.
Тридцать пять лет назад после долгих бессонных ночей, проведенных в госпитале у койки тяжело раненного Юсуфа, она поняла, что ее жизнь принадлежит только этому человеку, с тех пор ничто их не разлучало.
Сын обычно приезжает по воскресеньям, но случается, что исчезает надолго, такая уж у него работа. Его назвали Анатолием – в честь друга отца, Волкова, погибшего в тот памятный день. Гейдар-ага дорого отдавал свою жизнь, отбивался отчаянно, едва не взорвал склад, отстреливаясь возле ящика с гранатами. Его обезоружил Фархад, агрийский комсомолец, избравший для себя профессию чекиста и сумевший отомстить бандиту за гибель своих односельчан. Обезоружил, когда Юсуф, получивший две пули в упор – в грудь и в голову, почти бездыханным лежал на полу подземелья.