— Ты не Катерина, — говорю тихо, еле сдерживаю рвущуюся наружу ненависть. — И никогда ею не станешь. И я сделаю все возможное, чтобы достать тебя из ее тела и уничтожить. Ты пожалеешь, что явился в этот мир!
Тело Катерины содрогнулось в приступе смеха.
— Ты все больше веселишь меня, смертный. Теперь я понимаю решение наделить оболочки подобием разума. Если бы вы были тупыми и бессловесными — этот мир был бы скучен, и его существование не имело бы смысла. Ха-ха, ты грозишься уничтожить одного из семи. А знаешь ли ты, смертный, что я пришел в этот мир с миссией, последствия которой сравнимы с последствиями уничтожения седьмого? Да-да, мир семизначен, и любое отклонение от этого числа разрушит его, вызвав то, что у вас принято именовать Апокалипсисом или Судным Днем. Ты желаешь взять на себя роль Судьи? — глаза Катерины вопросительно уставились на меня.
Я отошел и обессилено опустился в кресло.
— Что ж, — продолжает говорить ее голос. — Возможно, в этом и есть решение проблемы судейства. Восьмой не может судить, ибо не познал физический мир. Став же одним из семи, он уже не способен внести восьмой элемент. А что если решение проблемы не во внесении восьмого элемента, а в сокращении до шести? Но тут возникает другой вопрос, может ли один из семи поглотить другого без проявления Восьмого?
Я не мог больше слушать этот бред. Поднявшись из кресла, выбежал из квартиры и, игнорируя лифт, бегом спустился с десятого этажа. Ночная прохлада слегка охладила мое разгоряченное лицо, и я, подставив его легкому ветерку, двинулся в ночь. Я шел, машинально выбирая направление. Шел, кляня этот мир, кляня эти якобы создавшие его сущности. Шел, пытаясь достучаться до того, кто якобы находился внутри меня самого. Но он как обычно не отзывался, ставя под сомнение само свое существование.
Не помню, каким образом оказался в мастерских и спустился в подземелье. Но вот я стою перед висящей на цепях каменной плитой. Зачем я сюда пришел? В надежде получить хоть какие-то ответы?
Оглядываюсь вокруг. Проем, ведущий в губернаторский особняк, открыт. Направляюсь в него и, пройдя путь, останавливаюсь перед гранитным тупиком. Плита, закрывающая проем, остается неподвижна. Возвращаюсь назад и зачем-то вжимаю в стену выдвинутый камень. Проем с легким скрежетом перекрывают металлические штыри, и он мгновенно заполняется непроницаемым мраком. Я так и не выяснил, из чего состоит эта тьма. Но губернатора уже нет, а общаться с сущностью, поглотившей его, я не могу, и вряд ли когда смогу.
Однако подземелье действует на меня умиротворяющее, и я выхожу из него уже не разрываемый злобой и яростью. Покинув мастерские, бесцельно продолжаю куда-то идти. Через пару часов выхожу за пределы городской черты и по какой-то грунтовой дороге, петляющей вдоль берега небольшой речушки, попадаю к озеру. Некоторое время смотрю на неподвижно зеркальную гладь спящего водоема. Это зрелище еще более умиротворяет, и я опускаюсь на прибрежную траву.