— Але. Олежек, здравствуй!
Лорин звонок отвлекает меня от созерцания заката. Люблю стоя на балконе наблюдать, как солнечный диск опускается за крыши домов, протягивая в редкие промежутки между зданиями последние лучики.
— Привет, — отвечаю на приветствие и, вспомнив, что Лора уезжала во Францию и, вероятно, только недавно вернулась, спрашиваю: — Как путешествие? Как Париж? Эйфелева башня на месте?
— Франция чудесна, Эйфелева башня на том же месте. Подробно расскажу при завтрашней встрече.
— А мы завтра встретимся?
— Обязательно, Олежек. Отгадай, по какому поводу?
С детства не нравилось, когда меня называли Олежек, однако из Лориных уст этот вариант моего имени воспринимается мною вполне нормально.
— Ты соскучилась по общению со мной? — выдвигаю первую пришедшую в голову версию.
— Ну-у, это само собой, — протягивает Лора. — Но есть и еще повод. Завтра пять лет со дня открытия "Дома Охотника". Кстати, значит, и пять лет нашему знакомству. Вот видишь, сразу два повода для встречи.
— Мда, — тихо произношу в трубку. В моей памяти всплывают события того злосчастного дня. — И пять лет, как нет Катерины… в моей жизни.
— Ну, Олежек, давай не будем о грустном. У Катерины, кстати, дела идут как по маслу.
— Ну-ну…
— Вот не надо этого твоего "ну-ну", — требовательно звучит в трубке голос Лоры. — Все, до завтра. Не грусти, Олежек. Пока.
— Пока, — отвечаю в пикающую короткими гудками трубку.
Пять лет прошло с того дня. Пять лет… А по свершенным делам — будто бы целая жизнь прошла. И в то же время, эти пять лет пронеслись как один год.
Странная штука — время. Если вспоминать все события по одному, то время растягивается подобно обрезку резинового жгута в руках, и кажется — череда событий бесконечна. Но вот воспоминания упираются в сегодняшний день, и жгут, натянутый до предела, вырывается и сокращается до короткого отрезка, на одном конце событие, с которого начинаются воспоминания, на другом — сегодняшний день. И теперь уже кажется — промелькнуло время единым мигом, сжав в себе все произошедшее, как вырвавшийся из растягивающих его рук резиновый жгут.
Вот и прошедшие пять лет, подобно резиновому жгуту времени, одновременно и бесконечно долги, и невероятно коротки. Неужели пять лет прошло? Сколько же всего изменилось.