— Штандартенфюрер, в лесу мы обнаружили тот самый «Ли-2», который наделал столько шума вчера днем. Около него нашли человека в бессознательном состоянии. Он не реагировал на болевые раздражители. Дыхание и пульс были настолько замедлены, что мы едва не посчитали его мертвым. Одет он в комбинезон странного покроя и выглядит довольно непривычно.
— А что вы скажете относительно самого самолета? — требовательным тоном оборвал его Моллер.
— К сожалению, штандартенфюрер, его нам захватить не удалось. Впрочем, этот аппарат только с большой натяжкой можно назвать самолетом. Я своими глазами видел, как он вертикально взлетает, а затем постепенно становится невидимым.
Моллер усмехнулся.
— Итак, я должен доложить рейхсфюреру о самолете-невидимке?
— Сожалею, что у меня нет прямого провода с Берлином. Я хотел бы информировать рейхсфюрера обо всем лично!
— Перестаньте, Ренке. От того, насколько оперативно вы справитесь с возникшими проблемами, сейчас зависит ваша судьба. Что собой представляет ваш пленный?
— Мужчина лет тридцати, физически очень развит. Лицо скандинавского типа… До сих пор без сознания. Возможно, находится под действием какого-то сильного наркотика. А у меня нет достаточно эрудированного врача, который смог бы вывести его из этого состояния. Остается ждать.
— Хорошо, Ренке, отложим все до утра. Если что прояснится, — немедленно звоните!
И вот теперь Ренке смотрел на телефонный аппарат и думал, хорошо это или плохо, что буфером между ним и Берлином стал Моллер…
Ренке подошел к камере «скандинава». Там с вечера дежурил штурмфюрер Фогель и два рослых солдата.
— Кажется, русский приходит в себя! — подскочил к шефу Фогель.
— Почему русский? — спросил Ренке. — Он что, заговорил?
— Нет, он не сказал ни слова. Но что-то мне подсказывает, что он не немец.
— Внутренний голос? — усмехнулся Ренке.
— Оберштурмбаннфюрер, в таких вопросах я редко ошибаюсь.
— Не пробовали его спрашивать о чем-нибудь?
— Нет, но, пожалуй, можно это сделать сейчас.
— Фогель, спросите его сначала по-русски, — предложил Ренке. — А потом я попробую заговорить с ним по-английски или по-французски… Вот если он швед или норвежец, договориться будет намного труднее.
…Находясь в полузабытьи, и, как сквозь сон, слыша голоса гестаповцев, Алекс постепенно понимал, где находится и какой стиль поведения предпочтительнее сразу после пробуждения. Приходили смутные воспоминания о схватке с биробом, о беспомощной Хельге, о неудачной попытке вернуться назад в будущее. Сколько же времени прошло? Успела ли Хельга самовосстановиться? Знает ли ОТТО, где я?