кузнеца-"авиаконструктора" (варианты: Волант, Велент и Вилант).
Энциклопедия «Мифы народов мира» сообщает: «В некоторых вариантах
сказания о В. он улетает на летательном аппарате, изготовленном из перьев
птиц».
Воланд — «пожалуй, немец»: чувствуете сомнение? А в одной из ранних
редакций романа его зовут… Азазелло Воланд! Позднее это «итальянское»
имя отошло телохранителю. («Мессир, мне больше нравится Рим!»). Исчезло
также итальянское окно в гостиной «нехорошей квартиры». Можно
предположить, что Булгаков убрал самые прозрачные намеки на
«итальянского шпиона» Бартини: иностранный инженер становится
историком, а особые приметы запутываются («маленького роста» — «росту
громадного»). Но остался возраст — «лет сорока с лишним», — брови «одна
выше другой» и серый берет: точно такой же Бартини носил до ареста и
после освобождения. «Совпал» даже перемежающийся акцент: иногда
«итальянское» грассирование Бартини пропадало, и барон изъяснялся на
чистейшем русском наречии.
В предпоследней редакции романа Маргарита летает над морем на
летающей лодке. На Воробьевых горах Воланда и его свиту атакует
истребитель. А в рукописи 1932 года есть место, где директор Варьете
Римский (!) напряженно размышляет: как мог Степа Лиходеев оказаться во
Владикавказе (в последней редакции — Ялта) всего за два часа? «Римский
представил себе Степу в ночной сорочке, торопливо влезающего в
самый-самый, делающий, скажем, триста километров в час аэроплан, и тут
же сокрушил эту мысль как явно гнилую. На таком далеко не улетишь. Он
представил другой самолет, военный, сверхбоевой, шестьсот километров в
час». Триста и шестьсот… Известно, что Булгаков был далек от всяческой
техники, — это, кстати, подтверждает и профаническое словечко
«сверхбоевой». Тем неожиданнее его осведомленность: около трехсот
километров в час давал И-5 — лучший из тогдашних истребителей. Но в том
же 1932 году Бартини начал проектировать боевой самолет на 600 км/час.
Его истребитель должен был взлетать и садиться на одно колесо. Эту
характерную деталь Булгаков обыграл в эпизоде с летающей машиной: «Грач
почтительно козырнул, сел на колесо верхом и улетел».
В 1938 году конструктор был обвинен в подготовке поджога завода
№240, на котором строился его самолет. Это также отразилось в романе: ночью в подвале мастера появилась Маргарита и объяснила, что ее мужа
срочно вызвали — пожар на заводе! А в предыдущем варианте, написанном
до ареста Бартини, мужа просто «вызвали телеграммой». В последней
редакции романа, законченной через два года после ареста конструктора, летающей лодки уже нет, а военный самолет, придуманный Римским, назван