на этой невероятной выставке. Вот что сообщала одна из московских газет:
«Посетители идут сюда как-то застенчиво, оглядываясь, словно боясь чтобы
не увидел кто и не осмеял. Только у немногих решительный вид, — так и
кажется, что этот человек пришел записываться для первого полета на Луну.
Впрочем, такие желающие и в самом деле были». Маяковскому показали
специальную тетрадь, в которой регистрировали кандидатов — по всей
форме, как на бирже труда!
В пьесе «Баня» изобретатель «машины времени» Чудаков объясняет:
«Волга человечьего времени, в которую нас, как бревна в сплав, бросало
наше рождение, бросало барахтаться и плыть по течению, — эта Волга
отныне подчиняется нам. Я заставлю время и стоять и мчать в любом
направлении и с любой скоростью». В сатирической пьесе такое разъяснение
кажется лишним, но оно совершенно необходимо, если нужно передать
объемность времени. Именно в шестимерном мире Бартини, где нет разницы
между субъективным и объективным, единственно возможная «машина
времени» — сам человек.
«Я почти могу поручиться, что в машине материализуется постороннее
тело», — говорит Чудаков. «Постороннее тело» возникло и оказалось
«фосфорической женщиной» из будущего. Но вот что подозрительно: посланница 2030 года показывает мандат в виде древнего свитка! С собой
она берет только избранных — «хорошие экземпляры людей».
Куда же на самом деле возвращается фосфорическая женщина и каких
людей она отбирает? «Летящее время сметет и срежет балласт, отягченный
хламом, балласт опустошенных неверием». Неверие — во что?.. Обратите
внимание на ту сцену, где уверовавшие в Чудакова (чудо!) люди мучительно
затаскивают по лестнице его «аппарат» — тяжелый и раскаленный, как
кухонная плита. Это и есть символические весы, на которых взвешивают
достойных: «Смотри, ты призаметил эти две линейки, горизонтальную и
вертикальную, с делениями, как на весах?»
Чудо, крест и Голгофа?
…Через три месяца после премьеры «Бани» Командор кончил жизнь
самоубийством. Некоторые исследователи видят здесь руку ОГПУ — только
на том основании, что обстоятельства его смерти не вполне ясны. Это
кажется маловероятным: если бы пролетарский поэт действительно мешал
государству, его ликвидацию обставили бы как несчастный случай. Но можно
представить ситуацию, при которой Консерваторы принимают Маяковского за
кого-то другого и выключают его из Игры. Бартини возвращается в столицу
сразу после гибели поэта.
19. ТЕЛО РА
Третье действие «Бани» предваряет ремарка: «Сцена — продолжение
театральных рядов». Иначе говоря, по ходу пьесы мы, сидящие в театре, видим на сцене другой театр и других зрителей, которые видят пьесу с теми