«Нет столь отважного, который осмелился бы потревожить его; кто же может
устоять перед Моим лицем?» Смысл вопроса ясен: испугавшийся Божьего
творения («по образу и подобию»!), устоит ли перед оригиналом? Значит, всечеловек Адам Кадмон, — бегемот и левиафан, взятые вместе — образ
Творца и Его Микрокосм. Каждый человек — «микроорганизм», капля, отразившая в себе океан…
«Кто может отворить двери лица его?» — спрашивает Господь о
бегемоте. Булгаковский Адам-Воланд играет в шахматы с Бегемотом, не
отрывая взгляда от хрустального глобуса — «странного, как будто бы
живого». Перед балом кот несколько раз «шаркает», затем его называют
«шарлатаном». Живой шар? Булгаков с готовностью подтверждает эту
догадку: «Кот от обиды так раздулся, что казалось, еще секунда, и он
лопнет». Перед входом в магазин кот превращается в человека «с круглой
головой», он же отрывает голову у конферансье и устанавливает ее на
место, вцепляется в голову Геллы, а в виде котенка — в голову буфетчика.
Как и вся свита, Бегемот являет собой символическую фигуру, показывающую истинные полномочия булгаковского Демиурга — хранителя
шара: «Кот начал шаркать задней лапой, передней и в то же время
выделывать какие-то жесты, свойственные швейцарам, открывающим
дверь». («Шаркать», «швейцар», «дверь»). В эту дверь (в живой шар
глобуса, в свой «образ и подобие», то есть — в левиафана и бегемота!) Воланд входит и выходит беспрерывно — рождениями и смертями.
Человечество — Микрокосм булгаковского Адама, его коллективная душа, творящая историю. «Позвольте вас поблагодарить от всей души!» — говорит
Ивану «историк» Воланд.
Про Коровьева сказано — «переводчик». Он переводит из одного мира в
другой: «Турникет ищете, гражданин? — треснувшим голосом осведомился
клетчатый тип, сюда, пожалуйте! Прямо, и выйдете куда надо». Именно
Коровьев ведет Маргариту к двери в спальню Воланда. Обратите внимание: в
тот день Маргарита трижды оказывалась перед зеркалом. Утром —
«расчесывая перед тройным зеркалом короткие завитые волосы», затем —
перед «трехстворчатым зеркалом», а вечером — «перед трюмо». Трюмо —
подсказка: строго говоря, это двереподобное зеркало в стене. Маргарита,
«отражаясь в зеркале, долго сидела, не спуская глаз с фотографии»: «двери
лица его» — зеркальные! — через которые пройдет лишь тот, кто заглянул
внутрь себя, в шар своего Микрокосма.
«Изменились ли эти горожане внутренне?» — многозначительно
спрашивает Воланд. Всмотритесь пристально в разные глаза мага: один, горящий («Глаз Воланда горел так же, как одно из таких окон»), ведет
наверх — к свету, другой — «выход в бездонный колодец всякой тьмы и