Серзак имел в виду, что мертвых следует вынести из помещения, совершенно нечего им делать в таком приличном заведении, как постоялый двор Митела, но рыжебородые варвары поняли его по-своему. Они принялись обыскивать трупы и брать понравившиеся вещи. Обувь, пояса, серьги, оружие, амулеты. То и дело раздавались возгласы восхищения, но самый громкий возглас раздался, когда один из варваров сорвал пояс с маленького Феофила, чей хитроумный мозг вытек из его головы.
— Да он тяжелый! — завопил варвар, щупая пояс с лицом моряка, щупающего женщину после трехмесячного плавания. — Да не буду я Харборд, если этот пояс пуст! — Он схватил нож и разрезал пояс.
Золотые монеты посыпались на ковер и на тело Феофила.
— Харборд! — вскричали варвары.
Серзак попытался говорить о справедливости, о том, что эти деньги по праву принадлежат ему и его молодому спутнику, ибо горные разбойники не появились бы здесь, если бы не они, да и главного из них убили они, благодаря чему остальные утратили боевой дух и почти не оказывали сопротивления. Но Серзака никто не слушал.
— Ладно, — произнес сказитель с бледным лицом. — Но, по крайней мере, нам предоставят здесь кров, еду и немного выпить?
Дикие люди оказались на удивление щедры и расплатились с Мителом, как за прошлое, так и за будущее, насыпав ему полную кружку золотых монет. Хозяин засиял, как солнце, даже его шрам стал багровым. Нечасто он получал такое вознаграждение за свои праведные труды.
Харборд пригласил своих новых знакомых выпить в соседнюю комнату, где он, как выяснилось, пребывал со своими верными телохранителями уже десятый день, выходя наружу только по нужде.
— Это мы имели удовольствие видеть, — сказал Серзак.
Харборд расхохотался и с такой силой хлопнул старика по спине, что тот упал на колени. Конан протянул ему руку и помог встать.
— Ты мне сразу понравился! — заявил Харборд, обращаясь к Конану. — Хочешь ко мне в телохранители? У тебя будут женщины, мясо и вино, сколько захочешь! Со мной не пропадешь!
Конан покачал головой.
— Достаточно и того, что есть.
Харборд стал серьезен. Глаза его сделались узкими, взгляд — колючим.
— Ты — умный парень, — сказал он. — Я ценю это. Ты не хочешь идти ко мне в телохранители, ладно, я уважаю твое желание. Каждый волен распоряжаться собой. Но тогда я прошу тебя стать моим кровным братом.
Харборд вытащил нож, вытянул руку и резким движением порезал себе ладонь. Конан не замедлил сделать то же самое. Их руки соединились в крепком рукопожатии.
— Ты — брат мне! — сказал Харборд.
— Навек, брат мой, — ответил Конан.