На огромном экране возникло изображение викторианского особняка в чистом неоготическом стиле, почему-то украшенного громоздкой мансардой с балюстрадой. Белая крытая галерея шла вдоль фасада дома и двух боковых сторон. Левайн оглядел здание и обнаружил, что весь дом погружен в темноту, за исключением восьмиугольного чердака на верхушке центральной башни — из его круглых окошек падал желтый свет, который с трудом пробивался сквозь туман.
Профессор направил свою киберпространственную личность по дороге к железным воротам, висящим на поврежденных петлях, не совсем понимая, почему особняк не охраняется. Непонятно, почему Скоупс создал двор, так сильно заросший виргинской черемухой и лопухами. Приблизившись, он увидел, что часть окон разбита, а с дощатых стен слезла краска. В то далекое лето их юности, которое они провели здесь, за домом и садом ухаживали с большой любовью.
Левайн снова перевел взгляд на восьмиугольный чердак. Если Брент в доме, то он находится именно там. На глазах Левайна поток разноцветного света, подобный языку пламени, вырвался с крыши чердака и исчез в темной прорехе тумана, висевшего над поместьем. Левайн уже видел такой обмен данными между огромными зданиями, когда в первый раз посетил киберпространство «Джин-Дайн». Вероятно, это и есть Телеинт, шифрующее устройство, поддерживающее связь со спутником, которое обнаружил Мим.
«Интересно, — подумал профессор, — сообщения кодируются до того, как они покидают святилище Скоупса, или после этого?»
Входная дверь была приоткрыта. Внутри царил полумрак, и Левайн пожалел, что у него нет фонарика. Небо постепенно темнело, туман стал приобретать свинцовый оттенок. Профессор понял, что в искусственном мире Скоупса наступает ночь. Он посмотрел на часы — двадцать две минуты шестого. Вот только ночи или дня? Он окончательно потерял счет времени. Левайн слегка переместился на полу лифта, вытянув онемевшую ногу, и принялся массировать усталые запястья. Интересно, остается ли Мим где-то в сети «Джин-Дайн», поддерживая связь. Он глубоко вздохнул, положил руки на клавиатуру и двинулся в глубь дома.
Левайн помнил маленькую гостиную с потертым персидским ковром на полу и массивным каменным камином слева. Над ним висела голова лося, рога покрылись густой паутиной. Стены украшали старые картины с барками, шхунами, сценами рыбной ловли и охоты на китов.
Прямо перед собой он увидел винтовую лестницу, ведущую наверх. Он поднялся по ней и двинулся вдоль балюстрады второго этажа. Комнаты здесь были темными и пустыми. Он наугад выбрал одну из них, вошел и приблизился к разбитому окну. Выглянув наружу, он с удивлением обнаружил вовсе не узкую дорогу, теряющуюся в тумане, а причудливую смесь серо-оранжевых помех. Сбой в шифропространстве? В тусклом свете Левайн вернулся к балюстраде. Он свернул в другое крыло, ему хотелось посмотреть на комнату, где он ночевал в то далекое лето, но на экране появились строки компьютерного кода, угрожая уничтожить весь особняк. Профессор поспешно отступил в недоумении. Весь остров был воссоздан Скоупсом с невероятной тщательностью. А дом его детства получился небрежным и пустым, с разрывами в ткани компьютерного творения.