А насчет пятого я не сомневался совсем. Как только мы пришли на Партизанскую, Кремень записался в сталкеры. И с тех пор с ним так ничего на поверхности и не произошло. Разве что было несколько странных шрамов на правой руке, но о них он не рассказывал даже своим друзьям. Кремень по телосложению напоминал терминатора. Да и по внешности тоже. У него была гора мышц, отчего он выгодно выделялся на фоне хилых и исхудавших жителей Метро. Короткая армейская стрижка и неизменные, непонятно откуда взятые солнцезащитные очки завершали образ.
Когда я сообщил им, что мы уходим со станции, все, кроме Кукуцапля, набросились на меня с полной готовностью убить. Через некоторое время я был порядком избит, но удалось договориться. Теперь все, кроме меня и старика сидели на скамейке возле колонны на платформе и курили.
-Сможете пройти по поверхности? – Спросил я старика, стоя рядом с его спальным мешком в палатке.
Тот немного нахмурил разросшиеся седые брови и кивнул.
-Точно? Может, мы придумаем что-нибудь еще? Вас одного вполне могут спрятать на ярмарочной дрезине и перевезти в Полис…
Старик покачал головой.
-Но почему? На поверхности Вы скорей всего погибнете!
Дед поднял руку и взял меня за запястье, ему для этого даже не пришлось подниматься. Он просипел:
-Не для того я… старый хрен… столько… жил, чтобы в оди… кхе-кхе… ночку сдохнуть где-то… вдали от… дома. А так хоть… с вами. – И лег обратно, медленно прикрыв глаза. Затем он открыл рот и захрапел. Я тихонько вышел из палатки.
Прямо передо мной стоял памятник девушке с карабином. Измазанный копотью и грязью, с отколовшимися кусочками. Но теперь для меня гораздо больше значила эта фраза, стоящая в картинной раме у ее ног. Мы должны были выйти на поверхность, в холодные объятия давно мертво-го города. Города, ежедневно забирающего себе души загнанных людей. Мы должны были идти к нему.
Мы должны были уйти от мирной жизни.
Эх, дороги
Нас снаряжали очень спешно. Всем, даже старику, выдали оружие – в основном калаши, Костру достался боевой дробовик, Кремню и Диме дали по ТТ. Как нам объяснили – работают плохо, на крайний случай. Стандартные резиновые противогазы со сменными фильтрами были выданы всем, а фильтров нам зачем-то дали целый мешок, плюс всем по одной легкой химзе. Видимо, все-таки хотелось, чтобы мы добрались живыми и здоровыми. Я даже растрогался.
Правда, потом выяснилось, что все куда прозаичнее. Костер согласился распространять агитпроп на станциях, куда часто не могли добраться ораторы с Партизанской. В частности, на ВДНХ, Рижской и Алексеевской. Народу там было много, станции развивающиеся, идеологией не держаться. И драгоценного перебежчика всеми силами решили сохранить.