– Как получилось, что тебя не коснулся ни один скандал? - спросил он.
Элизабет молчала, уставившись на свои сложенные на коленях руки.
– Довольно странно, что я никогда не слышал о твоих…
– Порочных наклонностях.
– Спасибо, очень удачное определение.
– Элизабет пожала плечами:
– Возможно, ты ничего не слышал, потому что вращался в других кругах.
– Высший свет - это одна большая карусель, где крутятся одни и те же раскрашенные лошадки.
– Какая… э-э… необычная точка зрения.
– Вообще-то она принадлежит моему деду. Странно, Элизабет, но в твоем присутствии я начинаю рассуждать, как он. И мне это совсем не нравится. В конце концов, мне тридцать два, а не восемьдесят два года.
– А я как раз думала, что ты кажешься очень юным по сравнению со мной.
Норт был не настолько простодушен, чтобы принять это за комплимент.
– В каком смысле?
– Наверное, все дело в твоей естественности. Конечно, в свете того, что ты рассказал, я понимаю, что все не так просто. И все же я не могу отделаться от ощущения, что тебе никогда не приходилось слишком беспокоиться, что ты уверен в благосклонности судьбы и если тебя подведут мозги, то выручит обаяние. Наверное, именно эта уверенность в своей счастливой звезде и делает тебя молодым.
Нортхэм не ответил, в очередной раз подумав о том, что, когда имеешь дело с Элизабет, лучше не спешить с выводами.
– Ты слишком долго была одна, Элизабет. Семья. Друзья. Вот что помогает нам жить.
– У меня есть друзья, - возразила она. - Луиза, барон. Они очень добры ко мне.
Ему показалось, что она не понимает, насколько заученно прозвучал ее ответ. Ей следует постараться, если она хочет, чтобы он ей поверил.
– И разумеется, у тебя есть семья.
– Да.
– Понятно. - Как он и предполагал, Элизабет была одинока, насколько это было возможно при ее образе жизни. - Выходит, ты не нуждаешься в моей дружбе.
Друзья нужны всем, милорд. Если я отказалась, то лишь от вашей помощи.
– Совсем недавно ты называла меня Нортом.
– Неужели? - Элизабет изобразила задумчивость. - Да, я, кажется, это припоминаю.
Нортхэм хмыкнул. Она может быть чертовски дерзкой, если дать ей волю.
– Что ты собираешься делать дальше? - с любопытством спросил он. - Мы еще увидимся?
– Как ты сам заметил, высший свет - это одна большая карусель. Мы неизбежно будем встречаться.
– И ты будешь спать в моей постели?
– Между прочим, это моя постель.
– Ах да. Будет ли мне позволена подобная привилегия в дальнейшем?
Элизабет не помнила, чтобы вообще позволяла ему что-либо. Просто так получилось.
– Вряд ли.
– Значит, ты не согласишься, чтобы я поместил тебя в твое собственное гнездышко?