Когда она наконец заговорила, голос уже не принадлежал ей. Хриплый, шипящий. Гаунт испуганно отпрянул. «Император, как же здесь холодно!» — пронеслось в голове. Он выдохнул облачко пара и понял, что комнату вдруг наполнил странный, неестественный холод.
— Мне не нравятся эти видения, Ибрам, но они все равно приходят, — срывался с ее губ сухой шепот. — Лезут в мою голову. Иногда я вижу что-то очень красивое, иногда — отвратительное. Я вижу то, что люди показывают мне. Мысли — они как книги.
— Я… я… люблю книги, — заикнулся кадет, ерзая на стуле.
— Знаю. Я видела. Тебе нравилось читать книги Бонифация. У него была целая библиотека.
Гаунт замер. Страх пробежал вдоль позвоночника леденящей дрожью. От брови по лицу скользнула капля холодного пота. Ловушка.
— Как ты узнала об этом?
— Ты сам знаешь, Ибрам.
Температура в комнате все падала. По крышке стола расползлась ледяная корка. Дерево начало трескаться. Тело Гаунта покрылось мурашками. Вскочив, он попятился к двери.
— Довольно! Разговор окончен!
Он дернул дверь, но та не поддавалась. Заперто. И возможно, для него ее не откроют.
— Инквизитор! Инквизитор Дифэй! — Гаунт забарабанил по двери кулаками. — Выпустите меня!
В тесной холодной камере его голос казался глухим и слабым. Никогда в жизни Гаунт так не боялся. Оглянувшись, он увидел, что девушка ползет к нему по ледяному полу. Пустые, черные глаза. Слюна капает из раскрытого рта. Ведьма улыбалась. И это было самым жутким зрелищем в жизни юного Ибрама Гаунта. Она вновь заговорила, и движения ее губ не соответствовали словам, будто их произносило нечто иное. Нечто страшное. Она просто не успевала повторять их ртом.
Забившись в угол, Гаунт бессильно смотрел, как она по-звериному ползла к нему.
— Что? Что тебе нужно? — выдавил он из себя жалкий шепот.
— Твоя жизнь, — ответила она глухим, нечеловеческим голосом.
— Убирайся, — прохрипел Гаунт, снова дергая дверную ручку. Ничего не выходило.
— Что ты хочешь знать? — неожиданно произнесло чудовище, словно с каким-то умыслом.
Мысли смешались. Быть может, удастся заговорить эту тварь? Протянуть время, чтобы придумать, как спастись?
— Стану ли я комиссаром? — сказал он первое, что пришло на ум, продолжая бороться с дверью.
— Конечно.
Похоже, замок поддавался. С трудом, но поддавался. Еще немного. Главное — продолжать говорить.
— Рассказывай все, что будет дальше! — выкрикнул он в надежде, что девушка перестанет ползти к нему.
Несколько мгновений она задумчиво молчала. Потом ее глаза налились чернотой, и она заговорила тонким, дрожащим голосом: