— Я уже говорила тебе. Их будет семь. Семь камней силы. Отсеки их, и освободишься. Не убивай их. Но сначала отыщи своих призраков.
Гаунт только пожал плечами, продолжая выламывать дверную ручку. Он почти не слушал.
— И какого феса это значит?
— А что значит «фес»? — сухо спросила она.
Гаунт замешкался. Он не знал, что это за слово и почему он вдруг произнес его.
— Твое будущее крадется за тобой, Ибрам. Призраки, призраки, призраки!
Наконец Гаунт повернулся к ней лицом. Дверь так и не собиралась открываться, а слюнявая тварь подползла слишком близко. Если другого выхода нет, он не сдастся без боя.
— Да, за такими, как я, таскается много призраков. Расскажи что-нибудь поинтереснее.
— Ты — анрот.
— Кто-кто?
— Я понятия не имею, что это, — зашипела она. — Но ты — один из них. Анрот! Анрот! Это ты!
Гаунт отшатнулся к дальней стене, пытаясь увеличить дистанцию. Девушка медленно ползла за ним.
— Это безумие какое-то! Я ухожу! — выговорил он.
— Уходи. Но выслушай еще кое-что, пока ты здесь.
Кадет посмотрел на ведьму и разглядел сквозь упавшие на лицо пряди черных волос леденящую улыбку.
— Варп знает тебя, Ибрам.
— Иди к чертям со своим варпом!
— Придет день, Ибрам… Далеко-далеко через много лет нечто, окрашенное цветом Вермильон, станет для тебя самым ценным на свете. Иди за ним. Найди его. Другие придут за ним, и ты прольешь кровь, защищая его. Кровь своих призраков.
— Довольно уже!
Девушка медленно передвигала колени по мерзлому полу, устилая свой путь каплями собственной слюны.
— Не забывай об этом, Ибрам! Ибрам! Пожалуйста! Так много людей погибнет, если ты этого не сделаешь! Так много, так много!..
— Если я не сделаю — что? — переспросил Гаунт, все еще пытаясь найти выход из этого кошмара.
— Уничтожь. Уничтожь его. То, что окрашено в цвет Вермильон. Уничтожь его. Оно рождает железо без души!
— Ты спятила!
— Железо без души! — кричала она, цепляясь за его ноги, за полы одежды, покрытой инеем.
— Отцепись от меня!
— Миры будут умирать! Военмейстер умрет! Не позволяй никому овладеть им! Никому! Оно не просто попадет в плохие руки! Все руки — плохие! Никто не вправе владеть им! Уничтожь его, Ибрам! Прошу!
Кадет что было сил отшвырнул ее от себя, и девушка повалилась на пол. Свернувшись, она начала плакать.
Гаунт подошел к двери и потянул ручку на себя. Щелчок. Открыто. Кадет бросил еще один взгляд в камеру. Девушка медленно поднялась и посмотрела на него красными от слез глазами.
— Не дай им этого сделать, Ибрам, — сказала она своим голосом. — Уничтожь его.
— В жизни не слыхал ничего глупее, — все еще неуверенно произнес Гаунт. Вздохнув, он добавил: — Если у тебя есть такой дар, почему бы не рассказать мне что-нибудь важное? Что-нибудь, что я хотел бы узнать? Например, как умер мой отец.