Гортензия окинула сестру презрительным взглядом.
— Не будь такой дурой, Летти. Это всего-навсего Камилла, напялившая на себя старую амазонку Алтеи. — Затем она обратилась к Камилле: — Моя сестра решила, что в гостиную явился призрак Алтеи. Тебе не следовало так пугать нас.
Камилла хотела что-то сказать, но Бут, посмотрев на нее, выразительно покачал головой. Росс подошел к ней и вывел из комнаты. Затем он проводил, не пытавшуюся сопротивляться Камиллу в библиотеку.
— Сядьте и передохните, — сказал он. — У вас небольшой шок. Они напугали вас не меньше, чем вы напугали их.
Камилла пребывала в полном недоумении.
— Не понимаю, что произошло. Почему, увидев меня в маминой амазонке, они так переполошились?
Росс сел рядом с ней на кушетку и нахмурился.
— Я не могу сообщить вам всех деталей, потому что впервые приехал сюда через несколько лет после смерти вашей матери. Но я составил общую картину из отдельных наблюдений и обрывков разговоров, которые велись при мне. Видимо, их реакция вызвана тем, что ваша мать была в этом самом костюме в грозовой вечер, ставший для нее роковым. Я знаю, что она отправилась кататься верхом, когда уже смеркалось; к тому же надвигать гроза. В общем, ее поступок выглядит довольно дико. Она поскакала на Грозовую гору и, должно быть, добралась до вершины, когда разразилась гроза. Наверное, вспышка молнии и удар грома напугали лошадь, и она понесла. Кончилось тем, что она вернулась домой без всадницы.
Камилла дрожащими руками вынула булавку из шляпы, сняла ее и положила на кушетку. Потом приложила пальцы к вискам, в которых болезненно пульсировала кровь.
— Я не знала, — беспомощно проговорила она. — Никто никогда не рассказывал мне об этом.
Росс продолжал в том же спокойном тоне, в котором не было и следа раздражения, часто возникающего при их общении.
— Когда ваш дедушка узнал, что Алтея не вернулась, он поднялся на гору, чтобы найти ее. Он знал ее любимый маршрут. И нашел дочь на каменистом хребте, и принес ее домой. Когда Оррин Джадд ее обнаружил, Алтея была уже мертва. Должно быть, она при падении разбила голову о камни.
Камилла щупала пальцами скрытую складками прореху, и слезы навернулись ей на глаза.
— Мой папа никогда не говорил о том, что произошло. Когда он вернулся домой после похорон, мне показалось, что передо мной совсем другой человек. Но почему он считал дедушку Оррина виновным в ее смерти?
— Этого я не могу вам сказать, — признался Росс. — Было что-то необычное в ее поездке верхом в тот вечер, в преддверии грозы. Я знаю только то, что рассказал вам.