– Волхв мудр и кого попало себе на смену не выберет, – убежденно заявил Константин. – Так что в любом случае передадут по назначению.
– А если он попал не в шестнадцатый, а в десятый век или вообще в первый? Про мамонтов и вовсе молчу… Словом, во времена, когда там никого возле камня нет. Что тогда?
– Тогда он вообще останется жить возле него, – предположил Константин. – Я бы точно никуда не пошел, а мой Федя очень схож со мной по характеру, и логика у него работает дай бог каждому.
– Хорошо, пускай он попал к преемникам Световида, которые все сплошь честные люди, но ты уверен, что они знают все эти заговоры, необходимые для чтения над перстнем? Ведь Световид перед смертью мог не успеть о них рассказать. И еще одно… – Валерий сосредоточенно потер переносицу. – Помимо всего прочего, надо очень сильно захотеть сюда попасть. Вспомни-ка, что говорил Миша Макшанцев. У заговора на удачу очень тугая кнопка включения.
– Сработает, – усмехнулся Константин. – Ты еще не знаешь моего племяша. Это такой человечище, я тебе доложу, что ух! Так что она у него обязательно сработает.
– Значит… – вздохнул его друг.
– …будем ждать, – бодро подхватил Россошанский. – Нам всего-то сутки здесь проторчать. Ну от силы двое. Места тут чудные, ближе к полудню на озерцо скатаем, позагораем, поплаваем, рыбку половим. Считай, что это отдых. А теперь брысь с лежака, а то ишь какой хитрый – всю ночь продрых. Дай теперь и людям вздремнуть. – И он бесцеремонно принялся сталкивать Валерия.
Тот безропотно встал, внимательно посмотрел на безмятежно улегшегося друга, хотел было что-то спросить, но в последний момент только махнул рукой и вышел наружу.
Некоторое время он пристально вглядывался в туман, рассматривая смутно темнеющую сквозь него каменную глыбу, затем неодобрительно покачал головой и со вздохом занял то же самое место на ступеньках вагончика, где часом ранее сидел Россошанский.
На сердце у него было тревожно. Если Константин после исчезновения камня сразу впал в радостную эйфорию, не желая слышать никаких возражений, то сам Валерий был настроен более скептично, поскольку видел изрядное количество препятствий.
«Надо, чтобы Федору отдали перстень, – раз, – принялся он рассуждать про себя. – Надо, чтобы преемники волхва знали заговор и прочли его правильно, – два. Надо, чтобы потом он сумел пожелать с достаточной силой, – три. Надо, чтобы он пожелал именно то, что надо пожелать, надо, чтобы у него…»
После первых семи возражений дальше продолжать он не стал – не имело смысла. К тому же его друг был прав в одном – сперва в любом случае имеет смысл выждать хотя бы сутки, а лучше всего – двое.