. Лишь после стало достоверным то, что изначально было заметно очень немногим, «…чьи-то настойчивые руки начали раскачивать ближайшего сотоварища Никиты — генерала Серова. (…). Серов в „органах“ всем дал понять, что он не хвост собачий, что над ним никого нет, кроме Никиты. Серов вел себя так, что многие до сих пор думают, что он был сватом Хрущева. И вот на такого „кадра“ некоторые старатели из военной контрразведки через министра внутренних дел Дудорова начали „постукивать“ с настойчивостью дятла.
Тук-тук: а Серов-то подручный Берии. Тук-тук: а отец Серова служил урядником в Вологодской тюрьме, охранял большевиков (и Сталина, между прочим). Тук-тук: а сам-то Серов вывез из Европы бриллиантовую корону бельгийского королевского дома и закопал на собственной даче. Тук-тук: а Серов покровительствовал шпиону Пеньковскому, а жена Серова летала в Лондон в сопровождении этого ублюдка…»[130]. Кресло закачалось…
А что, собственно, изменилось после «дела Пеньковского»? После его ареста были сняты со своих постов его дядя, командующий Белорусским ВО ген.-п-к В.А. Пеньковский, его тесть, начальник Политуправления Московского ВО ген. Гапанович, один из его покровителей Главный маршал артиллерии С.С. Варенцов. Герой Советского Союза И. Серов Указом Президиума Верховного Совета от 12 марта 1963 г. был лишен этого звания «за потерю политической бдительности и недостойное поведение»; тогда же воинское звание Серова было снижено до ген.-м-ра, он был разжалован в помощники командующего Туркестанским ВО по учебным заведениям, затем переведен на такую же должность в Приволжский ВО, а 1 сентября 65-го и вовсе уволен из Вооруженных Сил СССР по болезни. Любопытно, как на последний факт отреагировал Н. Миронов, по воспоминаниям Ф.Д. Бобкова: «…я со своим товарищем А.Н. Зубовым был во МХАТе на каком-то торжественном вечере. И вдруг к нам подбежал сияющий Миронов.
— Хочу вас поздравить, — сказал он. — Серов снят с должности начальника Главного разведывательного управления и отправлен в Куйбышев.
Радость настолько переполняла его, что ему хотелось немедленно хоть с кем-нибудь поделиться. Нам с Зубовым стало не по себе. Чудесный мхатовский вечер был безнадежно испорчен радостью карьериста: на нас снова пахнуло мерзким чиновничьим интриганством»[131]. Ну, по части мерзости, карьеризма и интриганства Ф.Д. Бобков превосходит абсолютно любого в стране, а здесь — просто у человека хорошее настроение от политической удачи. И нам здесь важен факт восприятия самого Н. Миронова, о котором, кстати, больше никто слова худого не сказал. Именно он пытался войти в неформальные контакты и активно воздействовать на генералов КГБ. Так, например, об этом вспоминает его предшественник на посту начальника У КГБ по Л и ЛО С.С. Бельченко, который был в 1959 г. уволен по болезни, а прожил до 2002 г.: «…Миронов пытался меня ввести в круг Л.И. Брежнева. Предложил мне пойти на какой-то вечер, по сути дела, пьянку высокопоставленных партийных чиновников. Я отказался, на что он сильно обиделся»