– Умоляю, проверь гримерку, – набрасывается на меня Вишняков. – Сейчас приедет Максим!
Зову Иру. Ира от неожиданности перестала плакать и завороженно следит за происходящим. Идем в гримерку – порядок, чистота, цветы на столе, за столом какой-то музыкант рассказывает анекдот рыжей подруге, та смеется. Ждем мифическую Максим.
– Когда артистка приедет? – просовываю голову.
– Она задерживается, всегда задерживается, – сетует рыжеволосая. – А вообще-то это я!
Сейчас наконец узнаю, что за чудо-продукт мы впаривали японскому EMI.
***
Менеджеры в ужасе.
На концерт монгольской певицы Урны приехал владелец, редкий гость, надежда и опора. Олеся его с почестями провела на ВИП. Поесть человек заказал.
Урна поет а капелла – песни ковыля, тихие колыбельные, хороводы-ёхоры. Взялся человек за вилку, а Урна, того, петь бросила: «Шшш!» – палец к губам и головой покачала.
Оба расстроились.
Владелец, как человек вежливый, есть перестал. Олеся за голову схватилась. Урна посидела секунду, сложив руки на коленях, и продолжила о своем.
– А вот в «Дягилеве»… – прошептала Олеся.
– Знаю я все про «Дягилев», – шепотом перебил я.
Снимать диджеев по 20 тысяч долларов из-за вертушек, потому как пищеварению не способствуют, – вот это по-московски. Какая артисту разница: деньги плочены.
А наш владелец любит прекрасное. Сидит слушает, при-закрыв глаза. Новую порцию тигровых креветок ему после концерта сделают.
***
С «Ундервудом» познакомились так. Мы ехали с Нестеровым на встречу к Юрию Энтину. Энтин живет за городом, вверх по Дмитровке. Солнце било в глаза: долго ехали на север.
– Вот это наше секретное оружие, – заговорщически подмигнул из-за руля Нестеров и поставил обшарпанную кассету.
Пьяненький тенор выводил под расстроенную гитару:
– Жизнь била, била, да, Жизнь крылья спалила, Гагарин, я вас любила!
Кафешантан, записанный то ли на диктофон, то ли на фотоаппарат, обезоруживал самым нахальным образом.
Через месяц мы встретились с обладателем голоса Володей, обладателем гитары Максом и арбузом – точнее, первым в офис вплыл большой крымский арбуз, купленный группой «Ундервуд» по дороге в Москву. Нестеров, услышав демо, потребовал немедленной встречи – крымчане и приехали.
У Олега с «Ундервудом» сложилась история продюси-рования, у нас же образовались приятельские отношения. В кухне на Тверской сентиментального Володю и живчика Макса мы, к взаимной радости, наблюдали регулярно – и в минуты головокружения от успехов, и тогда, когда казалось, что дела группы не движутся. Инвесторы к дружественному кафешантану в очередь не строились, поэтому двигались дела действительно не всегда.