– Тань, пять минут есть? – поймал наконец. Кричу в ухо: шумно.
– Эй, у меня диджей на дверях, надо его поставить играть. Давай попозже, а лучше завтра созвонимся.
– Ну ты молоток в любом случае. Я хотел поговорить, ты что дальше делать думаешь?
– Не слышу ничего!
– Молоток, говорю! Давай выйдем из шума на минуту? Танька просительно прижимает руки к груди: понял, занята, отстал. Я все равно на нее нападу потом. Моби свидетель.
***
Говорили вчера по телефону.
– Григорий, это Боярский. Вам для меня должны были оставить МРЗ-коллекцию Beatles. Есть такое? Отлично! Вы в Москве? Я буду завтра на инаугурации президента в Кремле, как закончится, поеду с Кутафьей башни в Боткинскую больницу и дальше в аэропорт. Где-нибудь по дороге мы можем пересечься?
Выхожу из дома, перехожу улицу у магазина «Москва». Не ходите в магазин «Москва» без цели! Стоит зайти на минуту – расплачиваешься у кассы за путеводитель по Чукотке.
Черный оддскульный «мерседес» тормозит у троллейбусной остановки. Большая ладонь высовывается из окна – шляпа остается в машине.
– Вспоминаю вас часто и тепло! – Михаил Сергеевич Боярский не склонен к комплиментам, это дорогого стоит.
– Как инаугурация?
– Все по плану, спасибо. Как у вас? МРЗ-диск перекочевывает в машину.
– Где Боткинская-то, спросите! – вежливо толкает Боярского в бок шофер.
Номера вроде московские.
– Как отсюда в Боткинскую больницу лучше проехать? – интересуется Боярский.
– До Третьего кольца и там налево по развязке.
– Спасибо. Звоните, если что, – я всегда открыт.
Большая ладонь еще раз трясет мою, два пальца поднимаются к полям шляпы, «мерс» газует и скрывается на Пушкинской.
– Вот те и двенадцатый троллейбус, – бормочет на остановке бабушка в панаме.
Что у меня такое еще в кармане? Путеводитель по Чукотке.
***
Совещание.
Не прошло и двух с чем-то лет: работаем в плюс. Но есть еще отдельные недостатки. Вот ночные вечеринки. Не много ли получают промоутеры? Почему бы им не поработать от входа, например? Почему бы всех, кто хотел посидеть под селедочку с лучком, не приглашать задержаться на вечеринку? И нельзя ли прекратить эти проверки на дорогах – сколько еще твоя барышня на входе будет приличных взрослых людей заворачивать, а малолеток к Сиду – пускать?
В последний раз меня распекали в редакционной курилке. Здесь – какое уж распекание, вежливые советы и ненавязчивые рекомендации, да-да, ничего более.
В своем доме я чувствую себя в тылу врага. К Таньке вломилась на прошлой неделе очередная квартирная хозяйка и поинтересовалась, не купит ли та у нее почти новую каракулевую шубу. Танька, любительница молодых японских дизайнеров, шубу стоически примерила. У нас, кажется, тоже до каракуля дело дошло.