Почему я, собственно, решил, что это мой дом? Я зарабатываю для этого дома деньги, круглосуточно летаю по его кривым лестницам, приложил руку к тому, что коллеги-журналисты бывают здесь кто три, а кто четыре раза в неделю. Ну и что? В Европе нет агента, который работал бы с русскими клубами и не считал наш лучшим, – впрочем, вру, агент Ройшн Мерфи после травмы заволновалась и переслала нам кляузу из народа. Кляуза была подписана жуликоватым промоутером, которого Игорь год назад с позором выгнал. Какое кому на совещании дело до европейских агентов?
Игорю не нужно было объяснять, сколько, как и почему получают промоутеры. И про селедочку с лучком, и про посиделки случайных менеджеров с бухгалтерами после концерта (сворачивать, не дожидаясь обострения) – не требовалось объяснений. Не выгонять же бухгалтеров, если зашли на «Аквариум». «Аквариум» принадлежит народу. Но снять все защитные фильтры, привечать всех и каждого, заполнять – владелец любит слово «заполнять» – заполнять зал, чем угодно, хоть дискотекой, желательно каждый вечер, не мудря и не тратясь на всякие глупости, вроде вот этих танцевальных промоутеров?
Мы ведь об одном и том же с органами препираемся. Если я снял в этом доме шлагбаумы и свел вместе Боярского, гей-диско, Леннона, Хельгу и «Кач» – почему бы не продолжить в том же духе? Где граница, объясни нам, между теми, кого ты рад видеть на Боярском, и теми, кто придет на «ЧайФ», которым ты пугаешь нас два года? Почему у Юли Юденич на вечеринке дай бог двести человек, когда клуб на тысячу рассчитан? В чем тогда ее работа?
Почему я, собственно, решил, что это мой дом? Я могу так же нежно послать всех к черту и продолжать как заблагорассудится. Я знаю, что мы задрали планку для привередливого, чванливого города на высоту, которую здесь никто не брал. А еще я знаю, что рекорды – скоротечны. И что все, что я мог здесь сделать, уже сделано. Сколько вы мне будете повторять про Юлю – она тоже все уже сделала.
С какой же скоростью тут все покатится назад, в селедочку. И дорогие москвичи вернутся отсюда кто в пропахшие мочой рок-ангары, кто в чистенькие, изолированные от чужаков цивильные клубные гетто, забаррикадировавшись друг от друга – так, как привыкли, а не так, как где-то там в иноземном Берлине.
Вернуться домой, поставить маршевых Nephew, забронировать авиабилет на Роскильде и решить, сколько еще я намерен здесь пить свой чай со льдом.
Звоню Юденич. Излагаю краткое содержание предыдущих серий.
– Не удивлена, – спокойно отвечает Юля.
Расстаемся с Юлей через месяц.