– Он очень недоволен гостиницей. И нас с музыкантами никто не встречает, мы в терминале стоим.
Это Антон, русский менеджер Йохансона. Чемпион СССР по судомодельному спорту среди юниоров, внук первого секретаря ЦК партии Казахстана, живет в Стокгольме. Строит пентхаусы. У него останавливалась Агузарова, изображала инопланетянку, а он ей запросто говорил: «Жанна, не выделывайся». Концертов Йохансона продает раза в три больше, чем официальный европейский агент.
Почему их не встречают, не понимаю. Лично водителю второй машины диктовал по буквам имя и описал место встречи до миллиметра. Выясняется, что водитель сидит в машине на стоянке. На лобовое стекло честно прикрепил записку: «Ёхонсон». Пока никто к машине не подходил. Саша из Херсона, отзывчивый, в Москве недавно. Даже не спросишь у трансферной компании, где они водителей набирают.
Супруга Лаура ни на саундчек, ни на концерт не поедет, а Йейе заказал в номер блины с икрой: как только принесут, десять минут – и можно ехать.
Антон зовет Джей-Джея Йейе: обычное шведское имя. С тех пор как на мой вопрос: «Как вас называть?» – Арнольд Джордж Дорси удивленно ответил: «Энгельберт Хампердинк!», я этой практики всегда придерживаюсь. А у Антона все по-скандинавски просто: не звать же Йейе Джей-Джеем. Пианист Эрик, гитарист Юхан и Йейе-Джей-Джей, тише воды ниже травы, минута в минуту выезжают из «Президента» на чек. Про отель мне – ни гу-гу. Хотя, чего там, я бы тоже не понял, если бы мне интернетом в номере предложили за деньги воспользоваться. Хорошо, что за пописать денег не берут.
Охранник, как учили, говорит нам: «Хелло!» В гримерке – цветы. Туалет артистический отмыли до блеска. В Москве любят, чтобы все блестело, объясняю по дороге – поэтому у нас так все блестит: мало не покажется. Дизайнер берлинский пошутил. Йохансон с энтузиазмом кивает.
Долговязый артист стрелой взмывает на сцену – и как ему больно, глаза зажмурил. Голова встретилась с притолокой. Мы завтра же перестроим эту треклятую лестницу.
На саундчек уходит пятнадцать минут. Партии забиты в компьютер. Шведы – люди организованные. До концерта час. Йохансон заказывает блины с клубникой.
– Люди-то будут? – интересуется.
На входе Игорю суют тысячные купюры. Все билеты проданы.
– Пускайте, пожалуйста, внутрь только по билетам, – это Игорь охране на входе. Доволен.
Пытаюсь протиснуться через вход для публики – нереально. В гардеробе мальчик в домашней кофте испуганно смотрит на разозленных теток, трясущих шубами. Он на работе первый день. И вешать некуда.
Слово «гардеробщики» (мн. ч.) только в моем ежедневнике фигурировало каждый день на протяжении недели. И это ведь не мой департамент. Так и не набрали. Краем глаза замечаю в очереди драматурга Гришковца. Драматург неодобрительно качает головой.