— Бритт! — голос перешел в крик, а длинный палец нацелился в грудь Короруку. — Ты и твои люди превратили свободный народ в племя подземных крыс! Мы, никогда ни от кого не убегавшие, жили у моря на воздухе и солнце, куда прибывали купцы, теперь же должны скрываться, как затравленные звери, и копать, как кроты! Но есть ночь! Ночью настает время мести! Ночью мы выходим из наших убежищ, из ущелий и пещер с факелами и кинжалами.
Корорук проследил за его жестом и увидел в нише над берегом реки, круглый алтарь, сделанный из какого-то твердого дерева, с остатками угольев от жертвенного костра. Он смотрел, пытаясь хоть что-нибудь понять, но понять было трудно. Он даже не был уверен, что перед ним люди, потому что слышал много легенд и сказок о "маленьких человечках", об их безжалостной ненависти к людям других племен. Теперь ему вспомнились эти рассказы. Но он не знал, что встретился с одной из величайших загадок своего времени, и не думал, что сильно преувеличенные истории, рассказываемые древними галлами о пиктах, будут веками приукрашиваться, меняться, пока не превратятся в легенды об эльфах, карликах, троллях. И в эти россказни, так же, как и в легенды о неандертальских монстрах, вначале будут верить… Но этого Корорук не мог предвидеть.
Старец снова заговорил.
— Там, там, брит, — с торжеством показал он на закопченный подиум, — там ты нам заплатишь за все своей кровью! Эта плата, конечно, малая за тот вред, что твое племя причинило моему, но это самая большая цена, которую ты можешь заплатить.
Все указывало на то, что старик говорит серьезно — на его лице была видна глубокая вера в смысл этой мести.
— Но я бритт! — запинаясь, сказал Корорук. — Это не мое племя преследовало вас! Это галлы из Ирландии. Мой народ пришел сюда всего столетие назад. Мы победили галлов и вытеснили их в сторону Эрина, Уэльса и Каледонии почти так же, как они вас.
— Это не имеет значения, — вождь встал с места. — Кельт есть кельт, будь он хоть бриттом, хоть галлом. За неимением галла удовольствуемся бриттом. Любой кельт, который попадет в наши руки, должен заплатить; любой: воин, женщина, ребенок или король! Взять его! На костер!
Корорука немедленно подвели к алтарю. Он с ужасом смотрел, как пикты складывают дрова вокруг его ног.
— Когда ты немного поджаришься, — сказал старик, — кинжал, видевший кровь сотен бриттов, утолит свою жажду.
— Но я же никогда не причинил зла ни одному пикту!
— выкрикнул Корорук, отчаянно пытаясь разорвать путы.
— Ты расплачиваешься не за свои деяния, а за то, что совершила твоя раса, — решительно ответил старик. — Я хорошо помню все, содеянное кельтами со времени их высадки в Британии: крики людей, с которых сдирали кожу, стоны изнасилованных девушек, разграбленные и подожженные деревни…