О Сергее Есенине написано уже столько, что, кажется, новые книги о нем — или лишь компиляция давно известных фактов, или выдумывание фактов ради сенсации. Валентине Пашининой удалось показать нам действительно неизвестного Есенина, при этом основываясь на документах (большей частью общедоступных) и реалиях 20-х годов прошлого века.
Секрет удачи исследования Пашининой, кажется, в том, что она рассматривает последние годы жизни и творчества поэта вкупе с происходившими в те годы в России событиями. А там до сих пор столько запутанного, странного и невыясненного, что, пожалуй, еще многим поколениям историков хватит работы.
Написанная с огромной любовью к Есенину книга в то же время не оставляет ощущения панегирика. Пашинина остается, в первую очередь, ученым, беспристрастным и где-то суровым к своему герою.
Книга дополнена биографией Айседоры Дункан, особенно подробно рассказано о ее жизни в Советской России и взаимоотношениях с коммунистическими вождями. Достаточно обоснованной выглядит версия Пашининой о насильственной смерти Дункан — оказывается, прямых свидетелей того, что причиной смерти явился шарф, попавший в спицы автомобильного колеса, не было…
В своей книге Валентина Пашинина пытается разгадать множество исторических загадок. Это передается и читателю…
«Неизвестный Есенин» должен иметься в библиотеках, быть доступным почитателям творчества Сергея Есенина, историкам и литераторам. Ведь это в лучшем смысле слова — исследование, а не рассчитанная на минутный переполох однодневка, которых, увы, сегодня полным-полно на полках книжных магазинов.
Газета «Литературная Россия», 24 марта 2006 г.
Знакомство с книгой, материалы для которой я собирала, без преувеличения, всю жизнь, предлагаю начать с вопроса: что прежде всего хотел бы узнать читатель, услышав обещание поведать ему новое об известнейшем русском поэте Сергее Есенине?
Вопрос риторический: к сожалению, не историю создания того или иного стихотворения или поэмы, хотя так, как он, никто не писал ни до, ни после. Так уж сложилась судьба всенародного любимца, что самой жгучей тайной остается его смерть, потому что в этой смерти, кроме ужаса самого факта, ее творцами была заложена величайшая несправедливость. Имею в виду не преждевременный уход гения в расцвете жизненных и творческих сил, а те, мягко говоря, обвинения, которые последовали в адрес поэта. Вопиет о справедливости и тот факт, что в судейские мантии вырядились (и до сих пор их не снимают!) те, кто имел непосредственное отношение к трагедии 28 декабря 1925 года.
