Только одному из салаг, тому, который вытер ноги о полотенце, позволят спокойно спать. Он получить весь свой паек и будет чистить только свое оружие; и, возможно, старики дадут ему инструкции, что он не должен делать даже это. Во взводе для этого есть множество других людей.
Где на свете молодой восемнадцатилетний солдат научился спецназовским традициям? Где он мог услышать о белом полотенце? Спецназ – это секретная организации, которая бережет свои традиции и держит их в себе. Бывший солдат спецназа никогда не должен ничего рассказывать – он потеряет язык, если сделает это. В любом случае, маловероятно, что он расскажет кому-нибудь о трюке с полотенцем, особенно тому, кто еще не призывался. Меня били, пусть и его побьют тоже – вот его резоны.
Есть только три вероятных способа, какими молодой солдат может найти выход из ситуации с полотенцем. Либо он просто сам догадался, что происходит. Полотенце положено перед входом, поэтому надо вытереть о него ноги. Для чего же еще оно здесь? Может быть, его старший брат служил в спецназе. Он, конечно, никогда не называя этого имени, или для чего он существует, но он мог рассказать о полотенце: «Знаешь, братишка, там есть некоторые подразделения с очень странными традициями... Но берегись, если разболтаешь – я тебе голову оторву. А я могу!» Или его старший брат провел некоторое время в штрафном батальоне. А, может, он был и в спецназе, и в штрафном батальоне. Вполне вероятно, что это и перенято нынешними штрафными батальонами из тюрем прошлого.
Связи между спецназом и штрафными батальонами невидимы, но они многочисленные и очень сильные.
Прежде всего, служба в спецназе является самой тяжелой во всей Советской Армии. Физические и психологические требования не только умышленно завышены до высшего уровня, какой только человек может вынести, но они зачастую и, так же преднамеренно, превышают все допустимые ограничения. Понятное дело, может обнаружиться, что солдат спецназа может не выдержать этих экстремальных требований и сломаться. Эта ломка может выражаться во множестве различных форм: самоубийстве, резкой депрессии, истерике, помешательстве или дезертировании. Уезжая из разведывательного подразделения военного округа на повышение в Москву, я неожиданно встретил на маленькой железнодорожной станции знакомого офицера спецназа в сопровождении двух вооруженных солдат.
– А ты-то чего здесь делаешь? – воскликнул я. – На этой станции ты не увидишь людей больше одного раза в месяц!
– Один из моих людей сбежал!
– Новобранец?
– В том-то и беда, что он старик. Всего лишь месяц остался.