Довольны ли вы сейчас вашей жизнью? Хотите ли что-нибудь изменить в ней?
Моя жизнь — это работа. А нам, актерам, работы хочется всегда побольше. Актеры, как дети, любят играть. А когда играть не дают, некоторые истерят. Даже многие истерят, я бы сказала… Мы в театре все больные. С такой силой любить театр, так жить театром нормальные люди не могут. Фанатики мы.
Артур пока не замечал этого. Местные актеры казались людьми самыми обычными, обыденными. А поначалу даже странно было видеть на лицах актеров, существ другой породы морщинки, красные жилки и пятнышки. Иногда даже ощущать дурной запах изо рта. Бывало и такое.
Искусство доставляет наслаждение. Возможно, это частица божественного экстаза, оставшаяся после сотворения этого мира.
Как вы умны и образованны. Даже неожиданно умны, можно сказать.
Это не я. Это слова нашего худрука Великолуцкого. Он умный. (Смеется).
Каждому из нас хотелось бы знать, каково это — быть красавицей. А как вы ощущаете себя в этой роли? Даже, скорее, амплуа.
Ощущаю прекрасно. Наверное, привыкла. Такая роль мне по нраву, и я не собираюсь прощаться с нею лет до семидесяти.
Артур опять включил компьютер, взялся за свой электронный каталог.
"Тараканище", — успел набрать он. — Детская опера… Металлиди Жаннетта Лазоревна Стихи Корнея…
— Ну ладно, Артур Карлович, — услышал после этого. Это заговорила Октябрина. — Никто больше за книгами не придет, я знаю. Раздайте сами, пока все на месте… Или почти все, — добавила она.
* * *
Совсем не представляя, где кто должен быть и кому нести эти книжки, Артур решил сначала идти в мастерские. Это место было ему как-то понятнее. Они находились в небольшом круглом домике, примыкавшем к основному зданию — бывшей церкви.
Оказалось, что там полутемно. Ощущался знакомый по заводу запах горелого железа. На стенах здесь еще сохранились фрески — святые, наполовину, по пояс замазанные краской. Они сурово смотрели на Артура. Наверное, принимали за очередного забредшего сюда лицедея.
— Ты чего к нам? — встретил его молодой парень в комбинезоне с притороченной к поясу коробкой с рулеткой, наподобие древнего пейджера. Видимо, по последней здешней моде.
— С книжками пришел.
— Чего, даришь что ли?
— Ненадолго. На две недели. Распишись вот только. Художественный руководитель велел прочитать. Потом спрашивать будет, проверять, — соврал Артур.
— Что это? "Собор Парижской Богоматери". У меня такая есть, вроде. В детстве читал. Может, Петровичу надо?.. Эй, Петрович, — крикнул он куда-то вверх, там светился дверной проем и туда вела железная лестница из арматурных прутьев, — тебе книжку принесли.