— Не, мне не надо, — донеслось сверху. — Я в кино про этот собор смотрел.
Опять вернувшись в здание театра, Артур оказался в коридоре с постоянно попадавшимися табличками "Посторонним вход воспрещен". Еще не зная, кто он — посторонний или нет.
Лестничные пролеты и коридоры с обнаженными кирпичными стенами, маленькие узкие мастерские — он пробирался во внутренностях театра.
То, что Артур считал декорационной мастерской, как выяснилось, называлось цехом. Театр оказался серьезным, почти промышленным предприятием. С солидной материальной базой для производства всяких "Русалок" и "Золотых петушков". Артур слышал, что здесь даже есть своя прачечная.
Декорационный цех был похож на школьный спортзал, сильно запущенный. На декорациях, разложенных на полу, нарисовано что-то бесформенное. Декораторы ползали вокруг с кистями. У входа стояла деревянная пушка, на ней Артур заметил маленькую этикетку с непонятной надписью "Пламя Парижа".
В костюмерной все костюмеры, несколько женщин, торопливо гладили какие-то костюмы, распространяя запах горячих духов. На полке, рядом с утюгами здесь в ряд стояли латунные короны, а на стене, в специальной подставке — деревянные мечи.
Почему-то серьезнее всех к Артуру отнеслись у гримеров. Их бригадир, маленький старичок, написал список всех этих гримеров, за отсутствующих сам расписался в формулярах.
Еще лучше и проще оказались осветители. Те без лишних слов расписались и разобрали книжки в несколько минут.
Артур, ощущая себя маленьким незначительным винтиком театрального механизма, проходил, нес своего Гюго мимо зрительного зала. Оттуда доносился стук и грохот. На балетной сцене, где устанавливали декорации к вечернему спектаклю, передвигали что-то тяжелое, забивали гвозди, завывали дрели и "болгарки". Казалось, что сейчас там строят дом. В полутьме зала сверкали золотые ложи и стены.
Откуда-то издалека слышались звуки настраиваемых инструментов, голос распевающейся примадонны. Донесся еще один голос, недовольный, усиленный микрофоном. Из репетиционного зала, рядом с которым оказался Артур — топот и крики, будто там дрессировали лошадей.
"Скользите! Скользите, когда делаете диагональ, — услышал Артур. — Спину держать. Держать!"
Навстречу по коридору шел танцовщик, один из ведущих в театре, Фролов. Человек, напоминавший Щелкунчика, плебейской внешности, с квадратной челюстью, с густыми вьющимися, чуть седоватыми уже волосами. Будто в шапке непонятного фасона.
"Народный головной убор. Непонятно какого народа. Будет забавно, если он получит в "Соборе" роль Фролло. Фролов танцует Фролло. — Кажется, Артур тоже включился в размышления о том, кому какие роли достанутся в новом спектакле. — Может даже, заставят его выбривать лысину. Фролло ведь лысый был. Но на роль Квазимодо он бы тоже сгодился.