– Вы боялись потерять самое себя? – понимающе спросил виконт.
Лицо ее просветлело.
– Да! Как правильно вы это сказали! Потерять самое себя, свою сущность, отдать ее другому человеку и не получить ничего взамен – разве это не уничтожает личность, не разбивает ее на мелкие осколки, оставляя доживать невыразительную оболочку? Я боялась своего мужа. Сразу начала его бояться. Он приобрел жену, которая должна была родить ему наследника, и он… всеми силами старался, чтобы наследник появился.
– Он был… жесток с вами? – произнес виконт, старательно подбирая слова. Сезар не ведал, как высказать то, что так желал спросить. Но Флер, кажется, его поняла.
– Сначала – нет. Он был грубым. Я даже удивилась поначалу, как может человек знатного происхождения не быть утонченным – в то время я еще верила в утонченность, хотя теперь знаю, что она не так уж часто встречается в людях. Для этого нужно родиться с доброй и открытой душой, а душа моего мужа… да я не знаю, имелась ли она у него. Иногда он казался мне механической куклой, которая по прихоти создателя открывает глаза и рот и говорит что-то. А иногда он словно превращался в самого дьявола. У него случались вспышки гнева, и однажды я попалась ему под руку и… я не хочу говорить об этом. – Флер глубоко и прерывисто вздохнула. – С тех пор я училась чувствовать, когда он начинает кипеть, и запиралась от него в спальне – единственном месте, где я могла укрыться. Однажды он пытался взломать дверь, но та выстояла. Замок де Виньоль гораздо лучше, чем наш…
Виконт молчал, неотрывно глядя на нее. Сколько же мужества потребовалось этой женщине, чтобы противостоять озлобленному сильному мужчине! И если шевалье де Виньоль был таким мерзавцем, возможно, он и заслуживал гибели. Возможно – но от ее ли рук?
Словно услыхав его мысли, Флер произнесла:
– Но он не был совсем жестоким, нет. Он щадил меня. Со временем я узнала о нем многое из того, что не принято говорить в приличном обществе, и все же это говорится. Произносится шепотом и на ухо, однако доносится до тех, кто заинтересован. Мой муж часто посещал… продажных женщин, – она выговорила это с усилием, – и с ними обходился далеко не так, как со мной. От меня ему нужен был наследник, а от них – ничего, только удовлетворение его похоти. И он… Нет, я не желаю вам об этом рассказывать.
– Я вас понял. Продолжайте.
– Да. Так вот, шли месяцы. Я узнавала Жоффруа все лучше и лучше, и мне казалось, я попала в непрерывный кошмар, хотя по большей части это было невыразимо скучное существование, а кошмаром я его делала сама, своими мыслями и страхом. Когда я была ему не нужна – а муж не нуждался во мне большую часть времени – я оставалась предоставлена самой себе, только за мною постоянно следили. У Жоффруа имелся слуга, Эсташ, преданный моему мужу. Отвратительный тип. Я всегда подозревала, что он из тех, кто нарушал закон. Он был крепкий и сильный, и он глаз с меня не спускал.