– А ваша семья?
– Отец получил от Жоффруа деньги, но их ненадолго хватило, и не досталось всем кредиторам. В конце концов, отец к нам пришел. Мой муж выслушал его, а потом сказал, что денег больше не даст – тем более что я, по всей видимости, бесплодна, а он женился на мне только ради продолжения рода. К тому моменту у меня уже не осталось иллюзий. Я поняла, как поступил со мною мой отец, и на что он поймал меня; поняла, из какого теста слеплен муж. И я думала: что же дальше? Время шло, а ответ все не появлялся. Отец озлился на Жоффруа за его отказ и перестал даже со мной общаться, и матери запретил. Потом… потом они умерли. – Флер сглотнула. – И наши земли ушли за долги. Ничего не осталось.
– И что же сделал ваш муж?
Госпожа де Виньоль пожала плечами.
– Что он мог сделать? Я осталась при нем. Он все еще возлагал на меня надежды, но чем дальше, тем меньше. Он стал чаще срываться на меня, иногда распускал руки. – Снова этот простонародный говорок. – И еще… в какой-то момент ему пришла в голову мысль, что так и будет. Что я не понесу ребенка. Он желал наследника, а я не могла его дать. И он спросил у меня – что ему делать? Так спокойно спросил, издевательски. «Разве что, – произнес он задумчиво, и тогда я с ужасом осознала, что он уже обдумывал эту мысль, – ты бы скончалась, как твои папенька и маменька, и я мог бы выбрать себе хорошую жену, здоровую». И он взглянул на меня с этаким значением. Тогда я поняла, что он хочет меня убить.
Виконт молчал.
– Вы мне не верите? – беспомощно спросила госпожа де Виньоль. – Вы думаете, я все это придумала? Но я знаю, как было. Ему понравился мой ужас. Он стал дразнить меня, намекать, что убьет. Что от моей смерти ему будет больше выгоды, чем от жизни. Думаю, он надеялся, что я помешаюсь и наложу на себя руки, избавив его от необходимости делать грязную работу. Только во мне взыграл дух противоречия. Я не желала поддаваться этому дурману, я сохраняла ясную голову и ждала возможности сбежать. Словно предчувствуя что-то, Жоффруа велел Эсташу неотступно находиться рядом со мной, если я решусь выйти из замка. Я и так почти не выезжала, а тут и вовсе прекратила. И я говорю это сейчас не для того, чтобы оправдать себя, а для того, чтобы вы поняли…
– Я не жду от вас оправданий. Лишь фактов, как вы их видите.
– Я женщина, мои факты – это чувства, – грустно улыбнулась она и допила вино из своего бокала одним глотком. – Тем не менее… Он хотел меня убить, определенно. Он стал об этом прямо говорить. Я думала о том, как бы сбежать, но куда мне было идти? Родных не осталось, и друзей у меня не водилось. И мне стало казаться, что лучше уж закончить свою жизнь в сточной канаве, чем от руки этого человека, который по недоразумению звался моим мужем. Я решила бежать, но не знала, как. Эсташ следил за мною, будто сторожевой пес…