— Что?
— Плакать не надо. Переживать. Я про себя и про жену свою прочитал крайне неприятные вещи, что ж поделаешь? Так он врал?
— Да если бы это было правдой! Если бы было правдой! Да разве я тогда могла бы… — Она не выдержала и зарыдала.
— Вас не было на даче в тот вечер?
— Да была я там, господи, была! Только Паша меня не любил. Тогда, в конце второго курса, может, что-то и было. Хотя я никогда не верила в его чувства, трудно было верить. Он все себе придумал, как придумывал свои романы. Надо же было деть куда-то все эти красивые слова, эти описания… Все ложь. Он был человеком расчетливым, холодным, и умеющим подавлять в себе любые лишние чувства. А любовь по Клишину — это лишнее чувство.
— Значит, вы не были его любовницей в течение этого последнего года?
— Любовницей? Я? Да вы на меня посмотрите: некрасивая, уже не так юна, не так свежа, обременена семейством. Просто тетка, домашняя курица. Любовницей… Да если бы это было возможно! Если бы он меня захотел, я бы нашла силы вырваться из этого болота, послать к чертям и самовар этот, и бесконечные грядки, и вечные напоминания о том, какую меня в эту безупречную и беспорочную семью взяли…
— А какую?
— Это к делу не относится, — резко сказала Любовь Николаевна.
— Так вы любили его?
— Да, я была им больна. Мне не нравились его книги, мне нравился он сам. Это я с ума сходила по каждой родинке на его теле, я, слышите, а не он! С моей души все это содрано, как кожа, он влез туда, этот оборотень, высосал всю кровь, до капли, и потом написал это! — Она потрясла папкой, из которой вылетел белый лист и упал на пол беседки. Любовь Николаевна тут же нагнулась, проворно схватила его и стала поспешно стряхивать с бумаги свежие опилки.
— А зачем вы были тогда вечером на его даче? — напряженно спросил Алексей.
— Уж не потому, что он так страстно захотел затащить Меня в постель, — горько усмехнулась Любовь Николаевна. — Красиво, конечно напи сано, на мшя там не было, в его постели хотя наверху, в спальне, мне послышался какой-то звук. Мы с ним были не одни в доме, понимаете?
— Так что же вы там делали?
— Я говорила с ним о вещах, не имеющих никакого отношения к его смерти. Это личное и это касается моей семьи, я не собираюсь объяснять.
— А ваш: муж?
— Да, он приехал. Не знаю, кто ему позвонил и сказал эту глупость, будто мы с Павлом любовники. Говорит, какая-то женщина.
— Женщина позвонила? И он приехал?
— Да.
— Ваш муж ревнив?
— Не знаю.
— Как это?
— Очень просто. Этот человек меня мало интересует, я не знаю, на что он способен, а на что не способен. По моему глубокому убеждению не способен ни на что.