Распив бутылки, перешли к музыкальной программе и проникновенно затянули «Темную ночь». Тем более, что новогодняя египетская ночь была действительно темной, только «пули не свистели по степи», а доносился приглушенный расстоянием шум бомбежки в Суэце.
— Мужики, может, споете про танкиста? — вспомнил Полещук песню, поразившую его в Роде хватающими за душу словами.
«Нас извлекут из-под обломков, поднимут на руки каркас, — тихо, чтобы не разбудить Чапая, запели советские военные советники невесть откуда известную им песню, — и залпы ба-а-ашенных орудий в последний путь проводят нас…»
Полещук пел вместе со всеми, думая, что песня совсем непраздничная, а перед глазами стоял голубоглазый израильтянин в пустынном камуфляже, который совсем недавно должен был его, русского, непременно убить. Но, почему-то не убил…
Ожесточенная трехчасовая перестрелка произошла сегодня ночью в южной части Суэцкого канала между переправившимся на восточный берег канала подразделением египетских войск и израильскими оккупантами.
Как сообщил в распространенном агентством МЕН заявлении представитель вооруженных сил ОАР, в ходе боя было убито много израильских солдат, уничтожены танк, автомашина на гусеничном ходу и джип.
(Каир, 6 января, ТАСС)
Подполковник Сафват пошевелил забинтованной рукой и застонал от резкой боли. Он откинулся на подушку и подождал, чтобы боль утихла. Белый потолок госпитальной палаты опускался все ниже и ниже, прямо на него, и прижимал, прижимал к койке… Сафват покрылся испариной и, еле сдержал стон, но уже не столько от боли, сколько от вновь каленым железом засверлившей голову тягостной мысли: его батальон почти полностью погиб…
«Какая сволочь предала? Ведь вся операция изначально была абсолютно секретной! — размышлял командир батальона. — Даже я до последнего момента не знал времени начала переправы через канал… Как все бездарно… Тренировки до седьмого пота, досконально изученный район высадки… Жаль парней, единицы спаслись… Отыщу предателя — застрелю собственноручно, будь он хоть из генштаба! Кус умму!»
Сафват вспомнил, как на воде их лодки осветили прожекторами и в упор начали прицельно расстреливать из танков. Спаслись немногие, евреи отлично подготовились, и знали практически все: время высадки, место, силы египтян… Утечка секретной информации, без сомнения, пошла из оперативного управления генштаба, только там знали все. «Аль-гидар ляху азан!»[83] — пришла ему на ум пословица. Подполковник посмотрел на свою забинтованную левую руку и подумал, что ему еще раз повезло: касательное осколочное ранение, кость не задета, долго держать здесь не будут, крови, правда, много потерял, пока вытащили на берег. И контузило сильно — до сих пор голова как чужая… Он закрыл глаза. В памяти опять возникла ужасная картина ночной расправы с переправлявшимся на тот берег батальоном. Его батальоном…