— Да, видно, температура за сорок зашкалила, раз глюки начались.
И, шатаясь, пошел к позиции заместителя командира взвода. Тот вздрогнул, услышав шаги солдата. Взводный уже ушел, оставив Мансура дремать до подъема. А тут солдат. Он спросил:
— Кто идет?
— Это я, — ответил боец, — рядовой Казанцев, товарищ сержант!
— Казанцев? Какого черта ты покинул укрытие?
— Заболел я, товарищ сержант! Температура высокая и… и галлюцинации.
Он подошел к Мансурову, который при слове галлюцинации насторожился:
— Что такое?
— Не знаю. Горю весь. То в жар бросает, то в холод, а мослы болят, словно их кувалдой дробили.
Мансуров спросил:
— А что ты сказал насчет глюков?
Рядовой объяснил:
— Понимаете, выхожу из блиндажа к брустверу, и вижу, будто по ущелью вьючный караван в сторону поворота на север уходит. Закрыл глаза, а когда открыл, никого! Что это, как не глюки? Ведь внизу же никого не было, правда?
Сержант задумчиво проговорил:
— Правда.
— А дай-ка сюда свою голову!
Казанцев подчинился. Сержант приложил руку ко лбу пулеметчика:
— Да. Температура высокая. А чего таблетки не выпил?
— Так пил еще днем. Сначала помогло, думал, пройдет, и уснул нормально, а сейчас вот встал, не могу, ломает всего. Решил у вас лекарства просить.
Сержант достал из аптечки аспирин:
— Держи, выпей, вода есть с собой?
— Так точно, во фляжке!
— А почему молчал днем, когда в первый раз недомогание почувствовал?
— Так думал, что пройдет.
Сержант передразнил бойца:
— Пройдет! А если ты уже полвзвода заразил?
— Да, нет! Это простуда, мокрый камуфляж надел на себя, просквозило.
— Просквозило! Выпил таблетки?
— Так точно! Разрешите идти в блиндаж?
— Какой к черту блиндаж? Надо, чтобы тебя санинструктор осмотрел. А он у нас во втором отделении. Сядь в ячейку, я командира вызову.
Солдат проговорил:
— Может, не надо? Взводный ругаться будет!
— Ничего. А доложить мы просто обязаны. Тем более, он только что позиции проверял, не спит еще.
Боец вздохнул, присев в стрелковый окоп.
Мансур же вызвал Жарова.
Валентина услышала приближающиеся шаги любовника и собралась юркнуть в блиндаж, но услышала сигнал вызова на обычной рации взводного. Он ответил, находясь за ближайшим изгибом общей траншеи:
— Чего тебе, Мансур?… Что? Как заболел?… И вышел из блиндажа, когда по ущелью проходил караван?… Так. Где он?… Ясно…. Что? Глюки?… Ты представляешь, чем для нас его глюки могут закончиться? Ладно, не отпускай Казанцева, иду к вам.
Офицер-оборотень развернулся и направился обратно, к позициям первого отделения. Валентина прошла по траншее за ним, но до изгиба. Дальше идти было опасно.