Сначала «удрали» от хищников на деревья, в ходе лазанья по которым у них образовалась характерная кисть с «отошедшим» вбок большим пальцем, потом вернулись вниз уже с палками и камнями в лапах. Хищники само собой такого возращения не ожидали, и наверное, очень удивились, когда небольшие стада хорхов стали с лёгкостью отбивать их атаки. Ещё больше они удивились, когда хорхи стали сами нападать, чтобы хищниками полакомиться. Бывшими хищниками. По отношению к хорхам.
Разум и количество новоявленных венцов природы росли, и вскоре началась первая большая миграция. Мигрировали во все стороны, туда, где было чего поесть, но самое большое ошеломление постигло тех, кто шёл к местному северу.
Оказалось, что хорхи не единственный венец природы на этой планете.
Ну, и с тех пор война. Можно сказать - вечная.
Но в этом месте как раз-таки и понятно. Список ресурсов которые требовались и тем и другим «венцам» оказался идентичным. Возникла естественная и жёсткая конкуренция, которая мирными методами никогда не решается.
Что касается лично меня... или вернее, того тела, в котором я теперь нахожусь, то тут обычная, я бы даже сказал, человеческая история.
Родился я в небольшом хроде, что-то типа нашей деревеньки, из кладки, оплодотворённой альфа-самцом. Благодаря последнему факту, мне обеспечивалось определённое место в социальной системе хорхов. Либо «управленец», либо «силовик». Ни о каких врачах, учителях или простых работягах речи и быть не могло.
Я выбрал второе. Мы с Хлодом поступили в военхол, откуда вышли старшими халами и были переведены в дехчасть, дислоцирующуюся на Рубежке.
Рубежка – это прифронтовая полоса, протяжённостью... в параллель. Примерно, как я понял, аналогичную нашей северной шестидесяти градусной.
- Хош, температура начинает падать, чувствуешь? – Хлох остановился. – Нужно искать укрытие.
Я приблизился к нему и сбросил баул.
- Фух. Тяжёлый, гад.
- Осторожней, – Хлох с беспокойством глянул на упакованный термоброн, но тут же поднял голову и стал разглядывать окрестности.
Впереди слева, метрах в трёхстах, виднелась гора, чуть повыше той, с которой нас обстреливали. Внизу склона рос редкий кустарник и одиночные деревья, а ближе к вершине начинался полноценный лес. Ну а с правой стороны всё та же степь.
- Давай к ней, – Хлох указал на возвышенность и схватил баул.
- Ты же ранен, – попытался я остановить его, но он только отмахнулся.
- Да там уже зажило всё. А ты устал. Я же вижу, Хош.
Подойдя к возвышенности, Хлох намётанным глазом отыскал на склоне, почти у кромки леса, что-то наподобие входа в пещеру, к которой мы и поплелись, тяжело дыша и изредка ругаясь. Ругался в основном Хлох, когда неудачно наступал на правую. Видимо всё же, рана не так безболезненна, как он силится показать, и поэтому через каждые полминуты слышалось либо – щер, либо – твою яйцекладку.