Елена! Такая прекрасная, под стать вам, погода! Ну что вас, право, понесло, как Остапа Бендера в Нью-Васюках? Нашла же время, а главное, место изживать свои комплексы. И что я, интересно, здесь делаю, скромная столичная текстовичка с высшим актерским образованием?..
* * *
Московская книжная ярмарка жарким сентябрьским днем заманила Ленку в свое душное пространство и бросила на произвол судьбы.
Сначала она долго уныло бродила между книжными стендами, пока наконец не набрела на объявление, которое гостеприимно приглашало на встречу читателей с их кумиром. Казанец не был Ленкиным кумиром, она вообще не понимала, что это все так с ним носятся, но что-то из его устного творчества ей слышать приходилось, и Ленка решила не тратя времени даром взглянуть на восходящую звезду живьем.
Казанец был приветлив и мил. На вопросы читателей отвечал коротко и откровенно. На Ленку он произвел в целом приятное впечатление, и она, предварительно потратившись на его книгу, подошла к автору за автографом.
Почему ее развезло потом на эти глупые переживания по поводу собственных тайных комплексов? Давно же дала себе слово: не париться. Но мысли, видимо, все-таки подогревают события, а может быть, даже провоцируют их на скорейшее совершение. Если бы не Ленкины горькие терзания по поводу своей роскошной «фанни», возможно, она не встретила бы того милого старикашку, благодаря которому одно короткое знакомство вынуждено было превратиться в длительные, переходящие в сумасшествие отношения.
Но все по порядку.
Ленка спустилась в буфет и взяла там пол-литровую бутылку пива и маленький пакетик фисташек. Пиво забродило в ней, поднялось к голове и привело в восторженное и доброжелательное расположение духа, и уже с другим, легким настроем она поднялась наверх на дальнейшие поиски приключений.
Какие люди! Какие лица!
Каждый второй – библиофил, каждый третий – писатель.
Ух ты какой старичок-боровичок нарисовался! Идет навстречу как сама судьба, только зубки позвякивают. Лет девяносто, не меньше. Пиджак в клеточку, на лысинке беретик. На шее мягкий бантик, в руках тросточка. Любо-дорого смотреть. Не перевелась еще старая московская интеллигенция. Сохранились же такие экземпляры, не вымерли. Вот в ком наши традиции, национальная гордость, русский дух!
Старичок тоже обратил на Ленку внимание и, склонив чахлую головку, улыбнулся так лукаво и одновременно приветливо, что тронул ее до слез. И Ленка долго бы его потом вспоминала и с умилением рассказывала о нем друзьям и знакомым, но старичок сам испортил о себе впечатление, когда, поравнявшись с ней, неожиданно протянул свою подагрическую руку и сильно ущипнул Ленку за ту самую лучшую часть ее тела, которую ей было все как-то недосуг застраховать.