Лунетта снова ушла в себя, и взгляд ее стал отстраненным.
— Когда ты только родился, мама рассказала мне о нем. Это быть дворец, где колдуньи...
— Стреганицы, — поправил Тобиас. Она на мгновение замолчала.
— Где стреганицы учат мужчин быть волшебниками.
— Значит, это дом Зла. — Лунетта ничего не сказала, а Броган снова принялся разглядывать монету. — Что мама могла знать о таком гнусном месте?
— Мама умерла, Тобиас. Оставь ее в покое, — прошептала Лунетта.
Брат метнул на нее разъяренный взгляд.
— Поговорим об этом потом. — Он подтянул пояс, символ своего звания, и расправил расшитый серебром камзол. — Старуха, должно быть, хотела сказать, что в Эйдиндриле быть волшебник, обученный в этом доме Зла. — Надевая алый плащ, он повернулся к Гальтеро. — К счастью, Этторе задержал ее для дальнейшего допроса. У старухи быть еще много что рассказать нам. Я это чувствую.
Гальтеро кивнул.
— Нам лучше поспешить во дворец Исповедниц, господин генерал.
Броган завязал плащ у горла.
— По пути зайдем проведать Этторе.
В комнате, куда Этторе привел старуху и ее внучку, на треножнике горели угли. Этторе разделся до пояса, и его мускулистый торс блестел от пота. На столике у треножника были разложены бритвы, щипцы и прочие орудия пытки. На углях лежали металлические прутья; их концы уже накалились.
Старуха замерла в дальнем углу, прижимая к себе внучку. Девочка испуганно уткнулась лицом в коричневое одеяло бабушки.
— Ну как? — спросил Броган.
Этторе ухмыльнулся.
— Наглости у нее сразу поубавилось, когда она поняла, что мы этого не потерпим. С еретиками всегда так — они отступают перед силой Создателя.
— Нас троих не будет какое-то время. Но солдаты остаются здесь, так что зови любого, если понадобится помощь. — Броган посмотрел на раскаленные прутья. — По возвращении я хочу лично услышать ее признание. На девчонку мне наплевать, но старуха должна быть жива и мечтать признаться во всем.
Этторе, поклонившись, коснулся пальцами лба.
— Клянусь Создателем, все будет исполнено, как вы приказали, господин генерал. Она сознается во всех преступлениях, что совершила во имя Владетеля.
— Хорошо. У меня к ней много вопросов, и я получу на них ответы.
Этторе, закусив губу, метнул через плечо суровый взгляд. Старуха еще глубже вжалась в угол.
— Ты нарушишь свой обет еще до конца ночи, старая жаба. Как только я примусь за девчонку, у тебя сразу развяжется язык. Сначала ты увидишь, что произойдет с ней, а потом наступит и твой черед.
Девочка, вскрикнув, теснее прижалась к старухе. Лунетта, почесывая руку, смотрела на них.